 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
размножающихся крыс и мышей в целях селективного выведения продемонстрировало, что
индивидуальные различия по таким сложным поведенческим признакам как агрессия, отражают
наследственные различия в стратегиях приспособления к окружающей среде. Эти различия в
приспособлении (coping)
соответствуют различиям в чувствительности животных к апоморфину —
агонисту допамина. Подобные исслед. позволяют делать предположения о биолог. основах сложного
поведения человека. Животные модели дают нам возможность выдвигать грамотные гипотезы о том,
какие признаки людей стоило бы рассматривать с т. зр. генетики поведения. Наибольшую известность
среди совр. примеров такого рода получило Миннесотское исследование близнецов, показавшее, что у
раздельно воспитанных близнецов генетические факторы вносят весомый вклад в формирование
личности, включ. даже религиозность.
Животные модели дали путеводную нить к выявлению предрасполагающих факторов в изучении
психосоматических нарушений и болезней. Так, исслед. на животных со всей определенностью
доказали наличие связи между содержанием пепсиногена в плазме и желудочно-кишечными
патологиями, развивающимися в результате стресса, аналогичной той, к-рую предполагают у человека.
В свою очередь, это способствовало развитию исслед. личностных факторов, связанных с уровнем
пепсиногена в плазме и язвенной болезнью. От изучения индивидуальных различий в поведенческой
адапт. к стрессу у крыс, через исслед. приспособляемости и желудочной патологии у приматов, идет
прямой путь к новейшим работам, посвященным различиям в реактивности автономной НС на стресс у
людей. Совсем недавно использование животных моделей создало прочные научные основы для
«новой» области психонейроиммунологии. Несмотря на огромное количество свидетельств, мед. круги
яростно отрицали связь между психол. состоянием, иммунитетом и раковыми заболеваниями
до тех
пор, пока не были опубликованы результаты мн. контролируемых исслед. с использованием животных
моделей, в к-рых было прямо показано, что поведенческий стресс понижает иммунокомпетентность.
Использование животных в качестве моделей становится более затруднительным и вызывает
больше споров, когда дело касается поведенческих проблем в психопатологии. Животные модели
достаточно перспективны для понимания психопатологии, но не как отклонений поведения, а как
последовательности психол. процессов, подчиняющихся определенным законам, принципы и
механизмы к-рых можно объяснить с научной т. зр. И. П. Павлов первым выступил с утверждением о
том, что экспериментально вызванные дисфункции поведения у животных могут дать нам ключ к
пониманию нарушения функций у человека: в классических экспериментах по выработке условных
пищеварительных рефлексов у собак он наблюдал, что предъявление серии последовательно
усложняющихся дифференцировок между кругом и эллипсом приводило к тому, что поведение
животных в конце концов становилось настолько возбужденным и неустойчивым, что дисфункция
превращалась в экспериментальный невроз. В последующем сходном исслед. по выработке слуховой
дифференцировки у детей, аналогичные манипуляции дали отчасти похожие результаты. Еще более
важный факт, установленный И. П. Павловым и его сотрудниками, состоял в том, что соли брома
являются эффективным лекарством и для собак, и для детей. За этим последовали многочисленные
попытки создать животные модели для психопатологии. Значительный вклад в это принадлежит двум
американским ученикам И. П. Павлова, Хорсли Ганнту и Говарду Лидделлу.
Эти наблюдения И. П. Павлова и его учеников, а именно, что методом классического
обусловливания у животных можно выработать паттерны неадаптивного поведения, аналогичного
челов. неврозам, вдохновили др. ученых исследовать возможность создания новой психопатологии, осн.
на изучении животных.
Ряд ученых предложили набор критериев, к-рым должны в идеале отвечать животные модели
челов. психопатологии: модель должна обеспечивать сходство симптомов, этиологии и способов
лечения болезни, осн. физиологии организма и, кроме того, быть специфичной для конкретного
расстройства, а не просто моделью общей психопатологии. Следует еще раз подчеркнуть, что ни одна
модель не в состоянии удовлетворить всем этим критериям, скорее они являются отражением некого
идеала. На самом деле, если их когда-нибудь удастся достичь, то модель перестанет быть просто
моделью и приобретет гораздо большее значение, поскольку произойдет переход от аналогии к
тождественности.
Было разработано множество моделей психопатологии человека, обладающих разной степенью
полезности. Возможно, лучше всего читателям-непрофессионалам известно опубликованное сообщение
Гарри Харлоу об эффектах отделения от матери детенышей низших обезьян и эксперим.
дифференциации функций кормления и успокоения, выполняемых самкой по отношению к своим
детенышам. Драматические последствия такого отделения для молодых обезьян (напр., уход в себя и
