 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
нормально слышащие дети. Так, глухие дети сначала изображали жестами по одному знаку, затем
складывали из своих пантомим «предложения» длиной в два и три понятия. Эти поразительные
результаты свидетельствуют о богатстве и детальности врожденного знания (Feldman, Goldin-Meadow
& Gleitman, 1978).
Критические периоды. Как и другие врожденные виды поведения, научение языку имеет
некоторые критические периоды. Это особенно очевидно, когда мы переходим к овладению системой
звуков нового языка, то есть к изучению новых фонем и правил их сочетания. Как уже отмечалось,
младенцы до года способны различать фонемы любого языка, но теряют эту способность к концу
первого года жизни. Следовательно, первые месяцы жизни являются критическим периодом для
усвоения фонем своего родного языка. Существует также критический период в овладении звуковой
системой второго языка. После нескольких лет изучения второго языка маленькие дети с большей
вероятностью, чем взрослые, говорят на нем без акцента и лучше способны понимать этот язык в
условиях повышенного шума (Snow, 1987; Lennenberg, 1967).
В другой, более новой работе было показано, что существует также критический период в
научении синтаксису. Эти данные получены в исследованиях глухих людей, знающих американский
язык знаков (АЯЗ), являющийся полноценным языком, а не набором пантомим. В интересующих нас
исследованиях принимали участие взрослые, пользовавшиеся АЯЗ 30 лет и более, но выучившие его в
разном возрасте. Хотя все испытуемые родились у слышащих родителей, у некоторых язык знаков был
родным и они встречались с ним с рождения, некоторые впервые выучили АЯЗ между 4 и 6 годами,
когда поступили в школу глухих, а некоторые не встречались с АЯЗ до 12 лет (их слышащие родители
не давали им учить язык знаков вместо разговорного). Если существует критический период научения
синтаксису, то те, кто выучил АЯЗ раньше, должны были лучше освоить некоторые аспекты
синтаксиса, чем те, кто выучил его позже, и эта разница должна проявляться даже спустя 30 лет после
приобретения. Именно это и обнаружили исследователи. Так, в отношении понимания и порождения
слов со многими морфемами — вроде слова «untimely» (несвоевременный), состоящего из морфем
«un», «time» (время) и «ly», — знакомые от рождения с языком знаков справлялись лучше, чем те, кто
учил АЯЗ в школе, а эти последние, в свою очередь, справлялись лучше, чем те, кто учил АЯЗ после 12
лет (Meier, 1991; Newport, 1990).
<Рис. Исследования подтверждают существование критических периодов в научении
синтаксису. Оказалось, что глухие люди, знающие американский язык знаков, владели им лучше, если
выучили его в более раннем возрасте.>
Косвенные свидетельства в пользу существования критического периода в овладении языком
(речью) представляют собой случаи, когда дети оказывались в полной изоляции. Известным случаем
социальной изоляции является история Джени, девочки, чей отец был психопатом, а мать была слепой и
находилась в полной зависимости. С рождения и до момента ее обнаружения в возрасте 11 лет
социальными работниками по помощи детям Джени жила привязанной к стулу с ночным горшком в
изолированной комнате родительского дома.
До того как ее нашли, девочка почти не общалась с другими людьми. Речевые навыки у нее
практически отсутствовали. Попытки научить ее говорить увенчались лишь незначительным успехом.
Она могла запоминать слова, но не смогла овладеть грамматическими правилами, которые
естественным образом усваиваются детьми более младшего возраста. Хотя тесты показывали, что она
обладала высоким уровнем интеллекта, ее уровень владения речью так никогда и не поднялся выше
уровня третьеклассника (Curtiss, 1977; Rymer, 1992a, b).
Могут ли другие биологические виды овладеть человеческим языком? Некоторые эксперты
полагают, что наша врожденная способность к языку уникальна (Chomsky, 1972). Они признают, что у
других видов есть системы общения, но утверждают, что эти системы качественно отличны от нашей.
Обратимся к системе общения у шимпанзе. Число звуков и жестов у этого вида ограниченно, а
продуктивность их системы коммуникации очень низка по сравнению с человеческой речью,
позволяющей объединять относительно небольшое количество фонем в тысячи слов и объединять эти
слова в несчетное количество предложений.
Другое различие состоит в том, что человеческий язык структурирован на нескольких уровнях, а
коммуникация у шимпанзе — нет. В частности, в человеческом языке существует четкое различие
между уровнем слов или морфем (на котором эти элементы имеют значение) и уровнем звуков (на
котором элементы значения не несут). В коммуникациях шимпанзе нет никаких признаков такого
дуализма структуры, поскольку каждый символ несет значение.
Еще одно различие состоит в том, что шимпанзе не меняют порядок своих символов для
