 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
между нашими желаниями и страхами, объясняет многие очевидные противоречия человеческого
поведения лучше, чем любая другая теория личности; как теория амбивалентности психоаналитическая
теория не имеет себе равных. В-третьих, положение Фрейда о том, что бессознательные процессы во
многом влияют на наше поведение, стало практически общепринятым, — хотя сегодня эти процессы
часто переистолковываются на языке теории научения или информационного подхода.
Тем не менее психоаналитический подход как научная теория постоянно критиковался за
неадекватность (см. например: Gruenbaum, 1984). Много критики вызвало то, что целый ряд его
понятий неоднозначен и их трудно определить или измерить объективно. Кроме того, согласно
психоаналитической теории, совершенно разные виды поведения могут отражать одни и те же мотивы.
Например, мать, которая негодует на своего ребенка, может или вести себя оскорбительно, или
подавлять свои враждебные импульсы, держа себя по отношению к нему нарочито заинтересованно и
заботливо, — Фрейд называл это формированием реакции (см. гл. 14). Когда есть подозрение, что
противоположные виды поведения являются результатом одного и того же мотива, трудно подтвердить
наличие или отсутствие этого мотива или сделать прогноз, который можно было бы проверить
эмпирически.
Более серьезная критика связана с валидностью наблюдений, полученных Фрейдом в ходе своей
психоаналитической процедуры. Как отмечают критики, часто неясно, что о прошлых событиях своей
жизни Фрейду спонтанно рассказали сами пациенты, что он, возможно, вложил в их сознание, а что
явилось результатом его умозаключений. Например, Фрейд сообщал, что многие из его пациентов
вспоминали, как их соблазнили в детстве или как они подвергались сексуальным домогательствам.
Поначалу он верил им, но потом решил, что эти отчеты не есть буквальная правда, а отражают ранние
сексуальные фантазии самих пациентов. Он считал такое истолкование одной из своих важнейших
теоретических удач. Но один автор утверждал, что первоначальное предположение Фрейда о
правдивости этих домогательств было, видимо, более точным, и этот аргумент выглядит более
разумным в свете растущего количества информации о сексуальном принуждении малолетних (Masson,
1984).
Другие критики пошли дальше и предположили, что Фрейд так настойчиво расспрашивал своих
пациентов в отношении своих главных вопросов и предположений, что привел их к реконструкции
воспоминаний о соблазнении, которого никогда не происходило, — эту гипотезу Фрейд рассмотрел, но
отверг (Powell & Boer, 1994). Другие обвиняли Фрейда в том, что во многих случаях он просто делал
умозаключения о том, что соблазнение происходило, хотя пациент никогда не сообщал о таких случаях;
что он просто подменял данные своими теоретическими ожиданиями (Esterson, 1993; Scharnberg, 1993).
Когда теории Фрейда были действительно проверены эмпирически, они получили смешанные
оценки. Попытки связать характеристики взрослой личности с соответствующими психосексуальными
событиями в детстве, как правило, заканчивались отрицательным результатом (Sears, Macoby & Levin,
1957; Sewell & Mussen, 1952). В тех случаях, когда соответствующие черты характера удавалось
выделить, оказывалось, что они связаны с аналогичными чертами характера у родителей (Hetherington
& Brackbill, 1963; Beloff, 1957). Так, даже если отыскивалась связь между обучением ходить в туалет и
особенностями взрослой личности, она могла возникнуть потому, что и то и другое было связано с
акцентом родителей на чистоте и порядке. И в этом случае простое объяснение взрослых черт характера
на основе теории научения — родительское подкрепление и подражание ребенка родителям — будет
более экономным, чем психоаналитическая гипотеза.
Этот результат должен также напомнить нам, что Фрейд основал свою теорию на наблюдениях
за очень узким кругом людей — в основном за верхнесредним классом мужчин и женщин
викторианской Вены, страдавших невротическими симптомами. Теперь, задним числом, многие
культурные смещения Фрейда стали очевидны, особенно в его теориях относительно женщин.
Например, его мнение, что женское психосексуальное развитие формируется преимущественно
«завистью к пенису» — чувством неадекватности у девочки, поскольку у нее нет пениса, — отвергают
практически все, поскольку оно отражает сексуальную установку Фрейда и тот исторический период, в
котором он жил. В викторианскую эпоху на развитие личности маленькой девочки несомненно в
большей степени влияло осознание того, что у нее меньше независимости, меньше власти и более
низкий социальный статус, чем у ее брата, нежели ее зависть к его пенису.
Несмотря на эту критику, теории Фрейда хорошо удавалось преодолеть узкость базы своих
наблюдений, что составляет примечательную особенность этой теории. Например, многие
экспериментальные исследования механизмов защиты и реакций на конфликт подтвердили эту теорию
в контекстах совершенно иных, чем те, в которых ее разрабатывал Фрейд (см., напр.: Erdelyi, 1985;
