 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
взявшись за все это. И чем больше они откладывают свой выход из игры, тем труднее им согласиться с
ошибочностью своего решения зайти так далеко, как зашли они. Легче продолжать. Только представьте,
насколько меньше был бы груз необходимости повиноваться, если бы испытуемым надо было начать с
самого сильного удара током.
Наконец, перед потенциально готовым выйти из игры испытуемым встает проблема нарушения
социальной нормы этикета (не быть невежливым), сходная с той, с которой встречался испытуемый в
эксперименте Аша. Несогласие в том случае означало, что, по мнению испытуемого, группа была
некомпетентна. Несогласие в ситуации у Милграма эквивалентно обвинению экспериментатора в
аморальности — это еще более мощная сила, заставляющая испытуемого соглашаться и продолжать
эксперимент.
Если социальные нормы, подобные этим, способны были вызвать столь сильное подчинение в
экспериментах Милграма, то легко вообразить, насколько более сильными были наказания за попытку
выйти из игры в нацистской Германии или на военной службе после того, как человек уже
«подписался».
Надзор. Очевидный фактор в эксперименте Милграма — постоянное наблюдение
экспериментатора. Когда экспериментатор выходил из комнаты и отдавал распоряжения по телефону,
показатель подчинения падал с 65 до 21% (Milgram, 1974). Кроме того, некоторые из испытуемых,
продолжавших эксперимент при этих условиях, мошенничали, включая ток меньшей силы, чем должны
были.
Буферы. Испытуемые Милграма полагали, что они совершают акт насилия, но в его
эксперименте имелись некоторые смягчающие обстоятельства, или буферы, которые затемняли этот
факт или размывали непосредственное переживание. Например, «ученик» находился в соседней
комнате, его не было видно и с ним нельзя было общаться. По отчетам Милграма, показатель
подчинения падал с 65 до 40%, если «ученик» находился с испытуемым в одной комнате. Если
испытуемый должен был лично убедиться, что «ученик» держит руку на электрической пластине,
показатель подчинения падал до 40%. Чем более непосредственно испытуемый ощущает состояние
жертвы, — то есть чем меньше буферов имеется между человеком и последствиями его действий, —
тем меньше он будет подчиняться.
Наиболее распространенный буфер в военных ситуациях — удаленность человека от финального
акта насилия. Так, Адольф Эйхман утверждал, что он не несет непосредственной ответственности за
убийство евреев; он просто косвенно организовывал их смерть. Милграм организовал аналог такой роли
«звена в цепочке», требуя от испытуемого всего лишь перевести рычажок выключателя, позволявшего
другому «учителю» (посвященному в эксперимент) подать удар током на «ученика». При этих условиях
показатель подчинения резко возрастал: целых 93% испытуемых доходили до конца серии ударов
током. В этой ситуации испытуемый может перенести ответственность на человека, который
действительно запускает удар током.
<Рис. Ведение войны в современных условиях позволяет уничтожать других представителей
нашего вида на расстоянии (например, пуск боевой ракеты), создавая тем самым буфер между
человеком и самим актом насилия. Благодаря буферам, убийство тысяч людей путем нажатия кнопки
становится психологически более легким, чем убийство одного человека в непосредственном
контакте.>
Буфером служил и сам генератор тока — безличный механический исполнитель, который
реализует удар током. Вообразите, насколько снизился бы показатель подчинения, если бы от
испытуемых требовалось ударить «ученика» собственным кулаком. В реальной жизни существует
аналогичная техника, позволяющая уничтожать собратьев по виду с помощью дистанционного
управления, тем самым удаляя от нас вид чужих страданий. Хотя мы, вероятно, все согласимся, что
хуже убивать тысячи людей нажатием кнопки запуска управляемой ракеты, чем забить одного человека
на смерть камнем, психологически нажать кнопку все же проще. Таков эффект буфера.
Идеологическое оправдание. Четвертый и наиболее важный фактор, порождающий
добровольное подчинение, — это принятие индивидом идеологии, совокупности убеждений и
установок, легализующих власть полномочного человека и оправдывающих исполнение его приказов.
Нацистские офицеры, такие как Эйхман, верили в ведущую роль Германского государства и,
следовательно, в легитимность приказов, отдаваемых от его имени. Сходным образом, американские
солдаты, выполнявшие приказ расстреливать граждан во Вьетнаме, уже согласились с той посылкой,
что национальная безопасность требует строгого подчинения военным командам.
В экспериментах Милграма той идеологией, которая легализует даже совершенно странные
