 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Благодаря этиологическому исследованию нам известно, что риск коронарных заболеваний повышают
избыточный вес, курение, поведение типа А, малоподвижность и т. д. Эту статистическую связь можно
объяснить физиологически или биохимически (номологическое знание). Такого рода фундаментальное
знание может быть предпосылкой для планирования специфических программ интервенции, но оно
между тем не содержит в себе информации о том, как можно успешно повлиять на пищевое поведение,
курение, поведение типа А и т. д. Это уже технологическое знание, которое приобретается с помощью
систематического оценивания программ интервенции. Специфическая профилактика может быть
научно обоснована только в той мере, насколько мы располагаем этиологическим и технологическим
знанием в вышеописанном смысле. Вопрос о том, как приобрести и оценить такое знание, обсуждается
в методических главах (глава 20). Этиологическое знание и этиологические гипотезы изложены в главах
с 9 по 17.
Эта проблема получает несколько другой акцент, если поставить вопрос не о том, как
предотвратить расстройства, а о том, как можно сохранить и способствовать психическому здоровью.
Постановка такого вопроса предполагает, что мы представляем себе, что же такое психическое здоровье
и какие условия его сохраняют и ему способствуют. Последние исследования резилентности
занимаются выявлением протективных факторов, которыми можно объяснить, почему некоторые люди,
несмотря на способствующие расстройствам условия, остаются психически здоровыми.
Оценка современного уровня знания профилактической интервенции очень противоречива.
Геллер (Heller, 1996) считает, что наука о профилактике стоит еще в самом начале своего развития и что
до последнего десятилетия ничего подобного вообще не было. Этому мнению противоречит хотя бы тот
факт, что некоторые фундаментальные разработки по этому вопросу проводились уже в 60-х гг. (Harlow
& Harlow, 1962); заметный вклад в науку об интервенции был внесен и в рамках Head-Start-программы,
имеющей уже давнюю традицию (Zigler, Taussig & Black, 1992).
6.2. Цели и типы оценки
Важнейшая цель оценки интервенционных программ состоит прежде всего в эмпирической
оценке ее действенности.
Вторая целевая установка — изучить признание программы теми, на кого
она направлена.
Третья целевая установка касается анализа затрат—пользы. Оценка процесса служит
или систематическому выявлению влияний переменных процесса на конечные результаты, или ставит
целью как можно быстрее получить обратную связь о принятии и кратковременных эффектах
программы во время интервенции. И наконец, последнее, что мы обязаны здесь назвать, — это оценка
программы по этическому стандарту на предмет ее целей и методов (ср. здесь, например, оценку
Программы содействия высокоодаренным, Hany, 1988).
Исследование эффективности (а также в некоторых случаях соотношения затрат—пользы) — это
так называемая «суммарная» оценка, в то время как «формативная» оценка вскрывает целевые
установки, ориентированные на процесс и признание. Росси и Фримен (Rossi & Freeman, 1993) или
Миттаг и Йерусалем (Mittag & Jerusalem, 1997) предложили систематическую концепцию, в которой
различаются типы задач оценки в соответствии со стадией разработки и осуществления
профилактических программ (ср. рис. 21.2).
Первая фаза относится к фазе планирования, речь здесь идет о развитии идеи и концептуальных
разработках. Вальтер и Шварц (Walter & Schwarz, 1997) называют для этой фазы следующие задачи:
идентификация проблемы, установление целей программы, выяснение значимости (соотношение
затрат—пользы, ср. выше о различных видах риска), идентификация групп риска и разработка
программы интервенции. Используемыми методами здесь могут быть демографические данные, опрос
специалистов, анализ случаев и т. д.
Во второй фазе происходит оценка осуществления программы. Формативная оценка (или оценка
процесса) должна дать гарантию, что программа будет осуществляться предписанным образом, что
возникающие проблемы можно будет распознавать и реагировать на них нужным образом (ср. рис.
21.2).
