 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
самоценность и осуществлять полноценный контроль за окружающей действительностью. Эти моменты
противодействуют формированию тревожно-избегающих ожиданий и часто с ними связанной
повышенной обусловливаемости. Во время этого метода интервенции клиентам предлагают научиться
дифференциации с помощью тренинга совладания с тревогой, болью и стрессом. Они учатся а)
дифференцировать ключевые стимулы (например, использовать предварительные стимулы, чтобы
начать адекватные мероприятия по совладанию), при этом определенные сигналы должны быть
предварительными стимулами для возникающего проблемного поведения (например, физиологические
признаки страха, предварительные раздражители социальных конфликтов) и заучивать тип поведения,
который препятствует эскалации проблемы; б) дифференциации реакций, чтобы можно было легче
совладать с отныне адекватно оцениваемым тревожным событием (например, стремление к
превентивному решению проблемы, тренировка релаксации и отвлечения внимания). Благодаря этому
уменьшается формирование тревожных, напряженных ожиданий. Косвенно с повышенной
обусловливаемостью борются с помощью снижения активации.
2.1.4. Формирование внешней среды
Повышенная обусловливаемость подвержена влиянию и со стороны конфликтных, насыщенных
эмоциями ситуаций. Следовательно, вмешательство, ориентированное на внешнюю среду, состоит в
том, чтобы редуцировать стрессогенный характер таких ситуаций. Это может стать возможным
благодаря следующим мероприятиям: повышение контроля за окружающей средой (например,
снижение уровня требований), редукция конфликтных моментов (например, четкое управление, ясное
определение ролей на работе и в семье) и совершенствование навыков и умений совладания с
проблемными ситуациями (например, навыки коммуникации и решения проблем).
2.2. Методы интервенции при пониженной обусловливаемости
То наблюдение, что лица с низкой обусловливаемостью легче учатся при активизирующих
условиях, привело к возникновению многочисленных методов лечения, которые, прежде всего за счет
фармакотерапии, повышают уровень кортикальной или вегетативной активизации. Это целесообразно,
например, в случаях с детьми, страдающими недостатком внимания и гиперактивностью,
которые
лечатся (и, как правило, весьма успешно) психостимуляторами. При этом среди прочего дается
метилфенидат, амфетамины, декстроамфетамины и дофамин. Современный метаанализ (Saile, 1996)
показал, что назначение лекарств по эффективности превосходит неспецифичные психологические
лечебные мероприятия (комплекс лечебных мер на основе когнитивно-поведенческой терапии) — их
соответствующие коэффициенты эффективности: 0,24 и 0,19, однако специфические интервенционные
мероприятия (оперантные техники) зарекомендовали себя как более эффективные — соответствующие
коэффициенты: 0,59 против 0,29. Однако необходимо учесть, что позитивный эффект психологического
вмешательства со временем снижается; далее в отдельных критериях эффективности обнаруживается
различная действенность медикаментозного лечения и психологического вмешательства: прием
лекарств улучшает прежде всего оценку самоконтроля и поведения родителями и учителями (но не
наблюдаемого поведения), в то время как психологическое вмешательство улучшает прежде всего
способности детей. Комбинированное лечение, как ни странно, не эффективнее раздельного, что в
данном случае объясняется тем, что терапевтический эффект на основе конкретных условий проведения
и недостаточной координации лечения скорее ликвидируется, чем добавляется. Здесь, наверное,
необходима дальнейшая оптимизация метода.
Эффективность когнитивно-поведенческого тренинга можно связать с теорией торможения.
Она утверждает, что лица с низкой кортикальной возбудимостью из-за неспособности подавить
непоощряемое или наказуемое поведение ведут себя не сообразно подкреплению. Поэтому обучение
навыкам саморегуляции, а также инструктирование по вербальной регуляции поведения может быть
интерпретировано как совершенствование системы торможения.
2.3. Формирование эффективного подкрепления
В терапии депрессивных расстройств используются конкретные методики, которые направлены
на формирование позитивной активности (см. Hautzinger, Stark & Treiber, 1992). При этом исходят из
тех наблюдений, что пациент, страдающий депрессией, вследствие критических жизненных событий
