 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Из этих последних работ мы специально остановимся на пользующихся особенно широкой
известностью исследованиях В. Келера.
Для правильной оценки исследований Келера существенно отделить объективное содержание
его экспериментальных данных от той гештальтистской теории, из которой он исходит.
Экспериментальный материал В. Келера, как и данные других исследователей, свидетельствует о
существовании у высших животных, у человекоподобных обезьян «разумного» поведения,
принципиально отличного от случайных действий проб и ошибок. Таким образом, механистическая
теория, сводящая все формы деятельности к рефлекторно устанавливающимся навыкам, оказывается
неправомерной. Но теоретическое истолкование осложнено у Келера гештальтистской теорией.
Согласно этой теории, критерием интеллекта объявляется «возникновение всего решения в целом в
соответствии со структурой поля». Этот критерий никак не в состоянии отграничить разумное действие
от инстинктивного; это последнее тоже не является простым агрегатом отдельных реакций, оно тоже
бывает приноровлено к ситуации.
Данные новейших исследований, в частности советских (Н. Ю. Войтонис, Г. С. Рогинский), а
также зарубежных (Л. Верлен) свидетельствуют, во-первых, о том, что В. Келер в ходе своих
экспериментов, очевидно, недооценивал обезьян. Оказалось, что даже низшие обезьяны способны при
надлежащих условиях разрешать некоторые задачи, которые у Келера представлялись недоступными
антропоидам. Так, в частности в опытах Рогинского даже низшие обезьяны, несколько приучившись к
тес¸мкам и вер¸вкам, выбирали из многих вер¸вок и тес¸мок только те, которые были привязаны к
приманке, независимо от того, каково было их расположение. Эти опыты не удавались обезьянам
только при очень возбужд¸нном их состоянии. По-видимому, Келер в опытах над антропоидами сделал
окончательные выводы об их возможностях на основании данных, полученных в той стадии, когда
обезьяны ещ¸ не освоились с вер¸вками или находились в особенно возбужд¸нном состоянии.
Схема расположения нитей в опытах В. Келера
Данные даже собственных исследований В. Келера свидетельствуют о том, что Келер вместе с
тем в своих общих выводах переоценивал обезьян: никак нельзя, как это делает Келер, признать у
обезьян интеллект «того же рода и вида», что у человека. Это с ещ¸ большей очевидностью вытекает из
других опытов, в частности проводившихся в Колтушах Э. Г. Вацурой.
По описанию В. Келера, Султан изготовлял себе для доставания банана удлин¸нную палку,
втыкая в полую бамбуковую палку другую. Келер рассматривал вс¸ поведение обезьян как единый акт,
определяемый целостной ситуацией. Вацура в своих опытах, помимо отверстия в конце, в палке,
которая клалась перед обезьяной («Рафаэлем»), делал ещ¸ несколько отверстий по длиннику. Оказалось,
что Рафаэль, не достав короткой палкой пищи, тоже, как Султан, сейчас же хватал вторую палку и
начинал манипулировать ею; но, имея перед собой палку с несколькими отверстиями, он сплошь и
рядом сначала втыкал е¸ в одно из отверстий, расположенных по длиннику, хотя это не удлиняло палки
и не приближало его к цели. У Келера возможность такой проверки «разумного» характера поведения
обезьяны была исключена тем, что было только одно возможное решение, поскольку в палке было
только одно отверстие в конце е¸. Вацуре приходилось также наблюдать, что шимпанзе Рафаэль, после
того как он делал несколько безуспешных попыток воткнуть одну палку в другую и на ней
образовывались заусеницы, начинал зубами обгрызать их, срывая заусеницы и таким образом утончал
палку. Но когда в экспериментальных целях по середине палки были заранее сделаны заусеницы,
оказалось, что обезьяна принялась срывать их и подгрызать палку в тех местах, где на этот раз
находились заусеницы, хотя для оперирования палкой и овладения пищей это было совершенно
бесполезно, и эта операция никак не включалась необходимой составной частью в «целостное действие
овладения пищей». Таким образом, обезьяна вовсе не для того обгрызала палку, чтобы, утончив е¸,
воткнуть е¸ в другую палку; она обгрызала палку в конце, потому что на ней в этом месте
