 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
объяснить его тем, что в осмысленном тексте, в ряде осмысленных слов таких самостоятельных единиц
меньше, чем в ряде букв или слогов, заключающем в себе то же число букв; поэтому легче запомнить
первые, чем вторые. Но имеются экспериментальные данные, которые исключают всякую возможность
истолкования их в духе ассоциативной теории и непосредственно доказывают, что существенное
значение в запоминании имеют не только связи по смежности, а и иные факторы.
Исследования (А. Бине, К. Бюлера и ряд других, в том числе и наше, ещ¸ не опубликованное)
отч¸тливо вскрыли роль осмысливания, в запоминании и показали, что осмысленное запоминание
подчинено иным закономерностям, чем механическое воспроизведение на основе ассоциаций по
смежности. При воспроизведении осмысленного текста его основные, наиболее существенные по
смыслу части воспроизводятся значительно лучше; забывается по большей части прежде всего
второстепенное, несущественное. Несущественное, таким образом, отсеивается; существенные же по
смыслу части как бы вычленяются из смежных с ними, но существенно по смыслу с ними не связанных
частей, объединяясь в памяти с теми, с которыми их связывает смысловой контекст. Таким образом,
вместо механического воспроизведения смежных частей, которое должно было бы иметь место
согласно законам ассоциации, фактически при запоминании и воспроизведении осмысленного текста
происходит значительно более сложный процесс смыслового отбора, в результате которого
преимущественно закрепляется наиболее существенное для данного субъекта, основной смысловой
остов текста. Сам текст при этом подвергается более или менее значительной реконструкции.
Воспроизведение в этих случаях определяется не смежностью, а может совершаться вопреки связям по
смежности, в соответствии со смысловыми связями.
Зависимость воспроизведения от смыслового содержания была отч¸тливо выявлена в работе А.
Г. Комм особым экспериментальным при¸мом, заключавшимся в том, что испытуемым предлагалось
воспроизвести один и тот же материал по разному плану. Оказалось, что с изменением интерпретации и
общего плана рассказа изменяется подбор и воспроизводимых деталей: при одном плане и одной
интерпретации воспроизводятся и выпадают одни части, при другом плане и другой интерпретации —
другие части.
Другой момент, обнаружившийся в тех же опытах, заключается в том, что при воспроизведении
осмысленных текстов, слова текста (особенно непривычные) и грамматические конструкции, особенно
сложные, заменяются при воспроизведении другими, более л¸гкими и привычными, но так, что смысл
при этом сохраняется. А. Бине и К. Бюлер делают из этого тот вывод, что запоминаются не столько
сами слова и предложения, сколько те мысли, которые ими обозначаются. Из этого вытекает, что хотя
запоминание мыслей совершается в речевой форме, однако нельзя сводить смысловую память
(запоминание мыслей) к речевой памяти. Но, выдвигая это само по себе правильное положение, Бине и
К. Бюлер, в соответствии с общими тенденциями своего идеалистического учения о «чистой» мысли,
вовсе разрывают и внешне противопоставляют друг другу запоминание мыслей и запоминание слов, т.
е. мышление и речь в процессе запоминания.
Между тем в действительности всякая мысль дана в той или иной речевой форме; не будучи
тожественна со своей речевой формой, мысль вс¸ же внутренне связана с ней. Эта существенная роль
диалектической взаимосвязи мышления и речи очень ярко вскрывается в исследованиях наших
сотрудников А. Г. Комм и Э. М. Гуревич. Каждая из этих работ в различной связи (см. дальше)
показывает, что хотя запоминание выражающей мысль речевой формы и запоминание самой мысли не
совпадают, речевая форма играет весьма существенную роль (иногда положительную, иногда
отрицательную) в запоминании смыслового содержания.
В частности наши исследования показывают, что запоминание всякого осмысленного текста
зависит не только от абстрактного «чистого» смысла, но в значительной мере от того речевого
оформления, в котором это смысловое содержание дано.
Они показывают, далее, что, как это отмечалось уже рядом исследователей, очень существенное
значение для последующего воспроизведения имеет и та речевая форма, в которую отливается первое
воспроизведение.
В истории изучения этой кардинальной, теоретически и практически очень важной проблемы
нужно, таким образом, различать три принципиально отличные концепции. Первая, представленная Г.
Эббингаузом и его продолжателями, вовсе исключает значение смыслового содержания и смысловых
связей в работе памяти, поскольку она сводит механизм запоминания исключительно к внешним
механическим ассоциативным связям по смежности. Поэтому текст в экспериментах представителей
этого направления бер¸тся для получения «чистой» памяти лишь как набор букв, из которого — как
несущественный для памяти собственно момент — выключается всякое смысловое содержание. Нельзя
