 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
трагедии Ж. Расина), другую, принципиально от не¸ отличную (нашедшую себе отражение у П.
Корнеля).
В противоположность христианской традиции, для которой страсть — это всегда злые влечения
чувственной природы, проявление низших инстинктов, для Декарта разум и страсть перестают быть
исключающими друг друга противоположностями. Его идеал — это человек большой страсти. Страсть,
любовь не может быть для Декарта слишком большой: в великой душе вс¸ велико; с ростом разума
раст¸т и страсть, которая, требуя деятельной жизни, воплощается в делах и подвигах.
Сохраняя исходную тенденцию Декарта, Спиноза, однако, острее чувствует двойственную
природу страсти. Он выделяет в качестве положительного е¸ ядра стремление, желание,
самоутверждение как основу, как сущность индивидуальности. Эта активность (actiones) души для
Спинозы, как и для Декарта, никогда не может быть чрезмерной; она всегда благо, всегда источник
самоутверждающейся радостной действенности. Но собственно страсти (passiones), как состояния
страдательные, означают вс¸ же пленение души чуждой силой, рабство е¸, и задача разума — в
освобождении человека от этого рабства страстей. Таким образом, в «Этике» Спинозы отчасти снова
восстанавливается противопоставление, антагонизм разума и страсти.
Французские материалисты-просветители воспринимают и поддерживают антихристианский
взгляд на страсть. К. А. Гельвеций в своей книге «О духе» посвящает особую главу вопросу о
«превосходстве человека, охваченного страстью, над человеком холодным». [«De l’Esprit», Disc. III, ch.
VI; К. А. Гельвеций, Об уме. М.-Пг., 1917. Рассуждение III. Гл. VII.]
Эта точка зрения получает
отражение во французском романе. О. Бальзак, в частности, начинающий с открыто декларируемых им
традиционных взглядов на страсть, затем радикально меняет позицию. «Я изображаю действительность,
— пишет он, — какова она есть, со страстью, которая является основной составной е¸ частью» (из
предисловия к «Человеческой комедии»). И в другом месте: «Страсть — это вс¸ человечество». К.
Маркс и Ф. Энгельс в ряде высказываний отч¸тливо сформулировали точку зрения, преодолевающую
противопоставление страсти и разума, как внешних, друг друга исключающих противоположностей, и
подчеркнули значение страсти. «Страсть, — пишет К. Маркс, — это есть энергично стремящаяся к
своему предмету существенная сила человека».
[К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. III. стр. 644; К. Маркс,
Ф. Энгельс, Соч. Т. 42. С. 164.]
Страсть — большая сила, поэтому так важно, на что она направляется. Увлечение страсти может
исходить из неосознанных телесных влечений, и оно может быть проникнуто величайшей
сознательностью и идейностью. Страсть означает по существу порыв, увлечение, ориентацию всех
устремлений и сил личности в едином направлении, сосредоточение их на единой цели. Именно
потому, что страсть собирает, поглощает и бросает все силы на что-то одно, она может быть пагубной и
даже роковой, но именно поэтому же она может быть и великой. Ничто великое на свете ещ¸ никогда не
совершалось без великой страсти.
Говоря о различных видах эмоциональных образований и состояний, нужно ещ¸ отметить
настроение.
Настроения
Под настроением разумеют общее эмоциональное состояние личности, выражающееся в «строе»
всех е¸ проявлений. Две основные черты характеризуют настроение в отличие от других
эмоциональных образований. Эмоции, чувства связаны с каким-нибудь объектом и направлены на него:
мы радуемся чему-то,
огорчаемся чем-то,
тревожимся из-за чего-то;
но когда у человека радостное
настроение, он не просто рад чему-то, а ему радостно — иногда, особенно в молодости, так, что вс¸ на
свете представляется радостным и прекрасным. Настроение не предметно, а личностно,
— это, во-
первых, и, во-вторых, — оно не специальное переживание, приуроченное к какому-то частному
событию, а разлитое общее состояние.
Порождаясь как бы диффузной иррадиацией или «обобщением» какого-нибудь эмоционального
впечатления, настроение часто характеризуется как радостное или грустное, унылое или бодрое,
насмешливое или ироническое — по тому эмоциональному состоянию, которое является в н¸м
господствующим. Но настроение отчасти более сложно и, главное, более переливчато-многообразно и
по большей части расплывчато, более богато мало уловимыми оттенками, чем более ч¸тко очерченное
чувство. Оно поэтому иногда характеризуется, например, как праздничное или будничное — своим
соответствием определ¸нной ситуации, или как поэтическое — своим соответствием определ¸нной
области творчества. В настроении отражаются также интеллектуальные, волевые проявления: мы
