 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
эмпирической личности». Джемс сравнивает чувство, которое испытал бы человек при уничтожении
произведения его рук и мозга, например труда в рукописи, создававшегося им в течение целой жизни, с
чувством, которое испытал бы скупой при утрате денег. В обоих случаях человек испытывает чувство
личного уничтожения, и это чувство Джемс связывает с тем, что в результате этого «мы сразу попадаем
на одну доску с босяками, с теми «pauvres diables», которых мы так презираем, и в то же время являемся
более чем когда-либо отчужд¸нными от счастливых сынов земли, властелинов над сушей, над морем и
над людьми, живущих в полном блеске могущества и материальной обеспеченности. Как бы мы ни
взывали к демократическим принципам, невольно перед такими людьми мы испытываем чувство страха
и уважения». Читая эти строки, нельзя не признать, что Джемс действительно знал психологию
буржуазной личности. Но совершенно очевидно, что формула Джемса в том раскрытии, которое он ей
да¸т, определяет не личность «вообще», а специфическую сущность буржуазной личности в
капиталистическом обществе, построенном на частной собственности.
В известном смысле и мы можем, конечно, сказать, что трудно провести грань между тем, что
человек называет самим собой, и кое-чем из того, что он считает своим. То, что человек считает своим,
в значительной мере определяет и то, чем он сам является. Но только это положение приобретает у нас
иной и в некотором отношении противоположный смысл. Своим у нас человек считает не столько те
вещи, которые он себе присвоил, сколько то дело, которому он себя отдал, то общественное целое, в
которое он себя включил. Своим считает у нас человек свой участок работы, своей он считает свою
социалистическую родину, своими он считает интересы всего трудящегося человечества во вс¸м мире;
они его, потому что он их.
Для нас человек определяется прежде всего не его отношением к его собственности,
а его
отношением к его труду.
В нашей стране знатным человеком может быть признана лучшая доярка
наравне с крупнейшим уч¸ным: у одного и у другого может быть одно и то же сознательно-
общественное отношение к труду. Общественная оценка человека основывается у нас не на его одежде
и его капиталах, а на его общественно-полезном труде, не на том, что он имеет, а на том, что он собой
представляет и что он да¸т. Поэтому и его самооценка определяется тем, что он как общественный
индивид делает для общества. Это новое сознательное, общественное отношение к труду является
стержнем, на котором перестраивается вся психология личности; оно же становится основой и
стержнем е¸ самосознания.
Самосознание человека, отражая реальное бытие личности, делает это — как и сознание вообще
— не пассивно, не зеркально. Представление человека о самом себе, даже о собственных своих
психических свойствах и качествах, далеко не всегда адекватно их отражает; мотивы, которые человек
выдвигает, обосновывая перед другими людьми и
перед самим собой сво¸ поведение, даже и тогда,
когда он стремится правильно осознать свои побуждения и субъективно вполне искренен, далеко не
всегда объективно отражают его побуждения, реально определяющие его действия. Самосознание
человека не дано непосредственно в переживаниях, оно является результатом познания, для которого
требуется осознание реальной обусловленности своих переживаний. Оно может быть более или менее
адекватно. Самосознание, включая и то или иное отношение к себе, тесно связано и с самооценкой.
Самооценка человека существенно обусловлена мировоззрением, определяющим нормы оценки.
Сознание человека
—
это вообще не только теоретическое, познавательное, но и моральное
сознание. Корнями своими оно уходит в общественное бытие личности. Сво¸ психологически реальное
выражение оно получает в том, какой внутренний смысл приобретает для человека вс¸ то, что
совершается вокруг него и им самим.
Самосознание — не изначальная данность, присущая человеку, а продукт развития; при этом
самосознание не имеет своей отдельной от личности линии развития, но включается как сторона в
процесс е¸ реального развития. В ходе этого развития, по мере того как человек приобретает жизненный
опыт, перед ним не только открываются вс¸ новые стороны бытия, но и происходит более или менее
глубокое переосмысливание жизни. Этот процесс е¸ переосмысливания, проходящий через всю жизнь
человека, образует самое сокровенное и основное содержание его внутреннего существа, определяющее
мотивы его действий и внутренний смысл тех задач, которые он разрешает в жизни. Способность,
вырабатывающаяся в ходе жизни у некоторых людей, осмыслить жизнь в большом плане и распознать
то, что в ней подлинно значимо, умение не только изыскать средства для решения случайно всплывших
задач, но и определить сами задачи и цель жизни так, чтобы по-настоящему знать, куда в жизни идти и
зачем, — это нечто, бесконечно превосходящее всякую уч¸ность, хотя бы и располагающую большим
запасом специальных знаний, это драгоценное и редкое свойство — мудрость.
