 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
последний, понимание необходимости преодолеть дуалистические традиции идеалистической
психологии (см. письма Кавелина от 1878 г. к Стасову — «Толстовский музей», т. 11, «Переписка Л. Н.
Толстого с Н. Н. Страховым», 1914, стр. 183). Кавелин по-своему борется с интроспективной
психологией и пытается обосновать е¸ на изучении объективированных продуктов деятельности.
Особое место в психологической литературе этого периода занимает основное произведение
одного из крупнейших представителей русской педагогической мысли — «Человек как предмет
воспитания» (1868—1869) К. Д. Ушинского.
Ушинский, широко используя в сво¸м труде материал, накопленный мировой психологической
наукой его времени, сумел подчинить весь этот материал установкам, глубоко характерным для
самобытных путей как его собственной, так и вообще передовой русской общественной научной мысли.
Первая, важнейшая из этих установок связана с «антропологическим» принципом и подходом к
изучению психологии. Этот антропологический подход к проблемам психологии означал рассмотрение
всех сторон психики человека в целостно-личностном, а не узко-функциональном плане; психические
процессы выступают не как «механизмы» лишь (в качестве каковых их по преимуществу стала
трактовать экспериментальная функциональная психология на Западе), в качестве деятельности
человека, благодаря чему они могли получить у Ушинского подлинно содержательную характеристику.
Вторая существенная установка, специфическая для Ушинского, заключалась в том, что антропология у
него выступала, как антропология педагогическая.
Это значит, что человек рассматривался им не как
биологическая особь с предопредел¸нными его организацией неизменными свойствами, а как предмет
воспитания, в ходе которого он формируется и развивается; его развитие включено в процесс его
воспитания. В ходе этого последнего подрастающий человек выступает как субъект, а не только как
объект воспитательной деятельности учителя. Ушинский с исключительной ч¸ткостью и
последовательностью проводит через все свои психологические и педагогические построения особенно
дорогую ему мысль о труде, о целеустремл¸нной деятельности, как основном начале формирования и
характера и ума.
Этот труд должен был, по замыслу Ушинского, подвести антропологическую и в частности
психологическую базу под систему педагогики. Из тр¸х намеченных Ушинским томов ему удалось
написать только два, которые охватывают лишь первую часть его психологической теории. Структура
этой системы определяется е¸ содержанием. Ушинский различал «душевный» и «духовный»
психологические процессы. Под «душевными» он разумеет элементарные психические явления, общие
человеку и животным; в качестве духовных он выделяет те сложные психические явления более
высокого порядка, связанные с моральными, правовыми, эстетическими и пр. идеологическими
образованиями, которые свойственны только человеку. В своей «Антропологии» Ушинский ид¸т от
органических физиологических и психофизических процессов к душевным
и
от них к духовным.
Последним должен был быть посвящ¸н третий том, оставшийся ненаписанным.
Трактуя проблемы антропологии, Ушинский не мог, конечно, пройти мимо вопроса об
отношении психики к материи, который в 60-х годах приобр¸л особую актуальность. Вульгарный
материализм Бюхнера, К. Фохта и Молешотта был для Ушинского совершенно неприемлем. Он резко
обрушивался против бюхнеровского и фохтовского материализма, квалифицируя его как «шарлатанство
и фраз¸рство». Вместе с тем он, однако, признавал прогрессивное значение и теоретические заслуги
материалистической философии. «Ошибку (гегелевской философии), — писал Ушинский
[См.
«Отрывки из «Антропологии», «Отечественные записки», ¹
1—12, 1866.], — исправила современная
материалистическая философия, и в этом, по нашему мнению, состоит е¸ величайшая заслуга в науке.
Она привела и продолжает приводить в настоящее время множество ясных доказательств, что все наши
идеи, казавшиеся совершенно отвлеч¸нными и прирожд¸нными человеческому духу, выведены нами из
фактов, сообщ¸нных нам внешней природой, составлены нами из впечатлений или образованы из
привычек условливаемых устройством человеческого организма. Современный материализм в лучших
своих представителях доказал вполне истину, высказанную Локком несколько преждевременно и без
точных доказательств, что во вс¸м, что мы думаем, можно открыть следы опыта... Нас дурно бы поняли,
если бы подумали, что всю заслугу материалистической философии мы видим только в противоречии
идеализму. Нет, много положительного внесла и продолжает вносить эта философия в науку и
мышление; искусство воспитания в особенности и чрезвычайно много обязано именно
материалистическому направлению изысканий, преобладающему в последнее время. Вред приносят
только шарлатанство и фраз¸рство вроде бюхнеровского и фохтовского». Считая, что психика —
явление специфическое, несводимое к физиологическим процессам, так что в психологии
«физиологическими средствами нельзя сделать ни шагу далее», Ушинский, однако, ценил значение
