 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
то, так, что сама внутренняя его природа определяется опосредованно через отношение его к внешнему,
объективному миру; с другой стороны, анализ поведения показывает, что внешняя сторона акта не
определяет его однозначно, что одни и те же внешние движения могут в различных случаях означать
разные поступки и различными движениями может осуществляться один и тот же поступок, так как
природа человеческого поступка определяется заключ¸нным в н¸м отношением человека к человеку и
окружающему его миру, которое составляет его внутреннее содержание.
Таким образом, не приходится лишь извне соотносить поведение, поступок как нечто лишь
внешнее с сознанием как чем-то лишь внутренним; поступок сам уже представляет собою единство
внешнего и внутреннего — так же как, с другой стороны, всякий внутренний процесс в определ¸нности
своего предметно-смыслового содержания представляет собой единство внутреннего и внешнего,
субъективного и объективного. Единство сознания и
деятельности или поведения основывается на
единстве сознания и действительности или бытия, объективное содержание которого опосредует
сознание, на единстве субъекта и объекта. Одно и то же отношение к объекту обусловливает и сознание
и поведение, одно — в идеальном, другое — в материальном плане. Таким образом, единство
психического и физического раскрывается ещ¸ в новом плане, и в самой своей основе преодолевается
традиционный картезианский дуализм.
Единство психики, сознания и деятельности выражается далее в том, что сознание и все
психические свойства индивида в деятельности его не только проявляются,
но и формируются;
психические свойства личности — и предпосылка и результат е¸ поведения. Это следующее
стержневое положение нашей трактовки психологии. Этим определяется, прежде всего, трактовка
психики в генетическом плане — в е¸ развитии.
В корне, в самой основе своей преодолеваются представления о фаталистической
предопредел¸нности судьбы людей — наследственностью и какой-то будто бы неизменной средой: в
конкретной деятельности, в труде, в процессе общественной практики у взрослых, в ходе воспитания и
обучения у детей психические свойства людей не только проявляются, но и формируются.
В новом свете выступает, таким образом, кардинальная проблема развития и формирования
личности, всех психических свойств е¸ и особенностей — е¸ способностей, характерологических черт.
В деятельности человека, в его делах — практических и
теоретических — психическое, духовное
развитие человека не только проявляется, но и совершается.
Эти положения заставляют нас, вместе с тем, выйти за пределы чисто функциональной
трактовки психики, которая рассматривает всякий психический процесс, как однозначно
детерминированный изнутри функционально-органическими зависимостями. Такое положение
приводит к раскрытию зависимости психических процессов от реальных взаимоотношений, которые
складываются у человека в жизни. Это размыкает замкнутость внутреннего мира психики и вводит е¸
изучение в контекст конкретных материальных условий, в которых практически протекает жизнь и
деятельность людей. Отсюда вытекает требование — строить психологию как науку, изучающую
психику, сознание людей в конкретных условиях, в которых протекает их деятельность, и таким
образом в самых исходных своих позициях связанную с вопросами, которые ставит жизнь, практика.
Такой подход к психологии сказывается как на методике исследования, в которой изучение и
воздействие сочетаются друг с другом, так и на построении исследования, в котором теоретические
обобщения и практические приложения образуют как бы две стороны единого процесса.
Такое построение исследований составляет одну из наиболее существенных черт в построении
нашей психологической работы. Оно неразрывно связано с е¸ исходными принципиальными
установками.
В дни Великой Отечественной войны советские психологи, выполняя свой патриотический долг,
уделили значительное внимание оборонной тематике — психологическим проблемам, связанным с
наблюдением и разведкой («сенсибилизация органов чувств»), с обучением техническим военным
специальностям (обучение л¸тчиков, радистов и т. д.), с восстановлением речевых и двигательных
функций у раненых и восстановлением трудоспособности инвалидов Великой Отечественной войны.
На принципиально новой философской основе в советской психологии снова выступают лучшие
традиции передовой русской философско-психологической мысли и более радикально, чем когда-либо,
преодолевается вс¸ отжившее, порочное и реакционное, что держалось в официальной психологической
науке дореволюционной России. Снова с большей, чем когда-либо, отч¸тливостью выступает е¸
гуманистическая тенденция. Снова в центре е¸ внимания — человек, реальная человеческая личность в
е¸ реальных жизненных отношениях, в е¸ деяниях и поступках.
В связи с этим советская психология, уделяя в последнее время значительное внимание анализу
