 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
экзаменационных оценок — отчасти случайность, большинство студентов, получивших исключительно
высокие оценки на текущем экзамене, следующий сдадут не столь успешно. Так как первая оценка —
их «потолок», следующая скорее ознаменует собой возврат к обычному среднему уровню, чем
поднимет планку еще выше. (Именно поэтому студент, который работает стабильно, но никогда не
причисляется к отличникам, нередко заканчивает курс в числе лучших). Что же касается студента,
получившего на первом экзамене самый низкий балл, то весьма вероятно, что он, напротив, следующий
экзамен сдаст лучше. Если получившие самые низкие баллы после экзамена станут заниматься с
репетитором, а потом сдадут экзамен более успешно, репетиторы, скорее всего, решат, что занятия с
ними пошли на пользу, даже если на самом деле они были неэффективны.
{Возврат к среднему. Если мы находимся на исключительно низком уровне, как правило,
любые попытки исправить положение покажутся успешными, когда мы вернемся в свое обычное
состояние}
И верно: когда все начинает валиться из рук, мы предпринимаем любые шаги, лишь бы
исправить положение: обращаемся к психотерапевту, садимся на новую диету и начинаем делать новые
упражнения, читаем популярную литературу о самопомощи. Скорее всего, ситуация улучшится, а не
ухудшится. Иногда «до нас доходит», что экстремальным ситуациям — как плохим, так и хорошим —
должен когда-то наступить конец. Жизнь научила нас тому, что когда все идет слишком уж хорошо,
обязательно случится какая-нибудь неприятность, а когда жизнь наносит нам тяжелые удары, всегда
есть возможность сохранить надежду на лучшее будущее. Однако нередко мы не распознаем этого
эффекта регрессии. Мы ломаем
голову над тем, почему бейсболист — звезда прошедшего сезона — в
этом году добивается вполне заурядных результатов. Уж не зазнался ли он? А может, стал слишком
самоуверенным? Мы забываем о том, что исключительным достижениям свойственна тенденция к
регрессии, т. е. к возврату на нормальный уровень.
Имитируя последствия поощрения и наказания, Пол Шаффнер доказал, что иллюзия контроля
способна также проникать в человеческие отношения (Schaffner, 1985). Он провел эксперимент с
участием студентов Колледжа Боудена, которые должны были приучить некоего вымышленного
четвероклассника по имени Гарольд ежедневно приходить в школу в 8.30. В течение трех недель
компьютер регулярно фиксировал время прихода Гарольда, и оказалось, что он всегда приходил в
школу между 8.20 и 8.40. Выяснив это, участники эксперимента должны были решить, как им
реагировать на поведение Гарольда, причем эта реакция могла быть любой — от чрезмерной похвалы
до строгого наказания. Как вы, конечно, уже догадались, за ранний приход Гарольда хвалили, а за
опоздание — ругали. Поскольку компьютер был запрограммирован Шаффнером на случайное
чередование ранних приходов Гарольда и его опозданий, наказания способствовали формированию
тенденции к его «исправлению» (время прихода сместилось к 8.30). Например, если Гарольд приходил в
школу в 8.39, он точно знал, что получит выговор, и вероятность того, что на следующий день он
придет раньше 8.39, была весьма велика. Следовательно, даже несмотря на то что их наказания никак
не повлияли на Гарольда, после завершения эксперимента большинство его участников сочли их
эффективными.
Этот эксперимент подтверждает дерзкий вывод Тверски и Канемана: природа действует таким
образом, что мы нередко чувствуем себя наказанными за то, что вознаграждаем других, и
вознагражденными за то, что наказываем их. В действительности — и это известно каждому студенту,
изучающему психологию, — позитивное подкрепление за правильное поведение, как правило, более
эффективно и имеет совсем немного побочных эффектов.
Настроения и суждения
Социальное суждение включает эффективный, хотя и небезошибочный процесс обработки
информации. Он также включает и чувства: наши суждения зависят от нашего настроения. Все мы —
эмоциональные существа, а не запрограммированные роботы. О том, в какой мере чувства
воздействуют на мыслительные способности, свидетельствуют результаты относительно недавно
проведенного сравнительного изучения счастливых и несчастных людей (Myers, 1993, 2000).
Несчастные люди, особенно потерявшие близких или пребывающие в депрессии, склонны к апатии, они
неконтактны, а порой даже враждебны по отношению к окружающим. Их мысли сосредоточены
преимущественно на себе, и они погружены в размышления. Если пребывающие в депрессии люди не
полностью утрачивают надежду, угнетенное настроение стимулирует активное мышление — поиск
информации, делающей обстановку, в которой они находятся, более понятной и контролируемой
