 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
непосредственное влияние ситуации может быть не менее значимым, свидетельствует о силе
социального контекста. Чтобы почувствовать это «на собственной шкуре», представьте себе, что будет,
если вы нарушите не самые существенные социальные нормы: встанете во время лекции; начнете петь
во все горло, сидя в ресторане; обращаясь к какому-нибудь уважаемому и немолодому профессору,
назовете его по имени; придете играть в гольф в костюме; во время выступления пианиста начнете
хрустеть печеньем или сбреете половину волос на голове. Чтобы понять, насколько сильны социальные
ограничения, нужно попытаться их нарушить.
Некоторые ученики Милгрэма убедились в этом на собственном опыте, когда он и Джон Сабини
(Milgram & Sabini, 1983) попросили их принять участие в изучении влияния нарушения простейшей
социальной нормы: им нужно было обратиться к пассажирам нью-йоркского метро с просьбой уступить
им место. К их удивлению, 56% из тех, к кому они обратились с этой просьбой, сразу же встали, не
выслушав даже объяснения. Не менее интересной была и реакция самих студентов на собственные
просьбы: большинству было очень трудно сформулировать их. Нередко слова застревали у них в горле,
и они «отступали». Те же, кому все-таки удавалось «выдавить из себя» просьбу, сев на место, пытались
объяснить свое поведение, противоречащее нормам, плохим самочувствием. Такова сила неписаных
правил, управляющих нашим поведением на людях.
Побуждающие слова точно так же застревали в горле у студентов Университета штата
Пенсильвания, принявших участие в одном из недавно проведенных исследований. Суть эксперимента
заключалась в следующем: несколько студентов должны были представить себе, что обсуждают с тремя
другими участниками эксперимента, в каком составе группа имеет больше шансов выжить на
необитаемом острове. Их также попросили представить себе, что один из этих троих, мужчина, во
время обсуждения бросил три сексистские реплики примерно такого содержания: «Чтобы все мужчины
были удовлетворены, на острове должно быть как можно больше женщин». Какой будет их реакция?
Только 5% сказали, что либо проигнорируют все его замечания, либо посмотрят, как отреагируют
остальные. Однако когда Жанет Свим и Лори Хайерс вовлекли в аналогичную дискуссию других
студентов и подобные реплики действительно прозвучали из уст участника-помощника, промолчали не
5%, а 55% участников (Swim & Hyers, 1999). Так еще раз была продемонстрирована сила нормативного
давления и то, насколько трудно прогнозировать поведение, даже свое собственное.
<Несмотря на ту мучительную боль, которую причиняет история, изменить ее невозможно, а
если воспринимать ее мужественно, то и не нужно будет переживать ее еще раз. Майя Ангелоу,
из
стихотворения, прочитанного на инаугурации президента Билла Клинтона 20 января 1993 г.>
Эксперименты Милгрэма отчасти отвечают и на вопрос о том, как возникает зло. От нескольких
гнилых яблок может погибнуть весь урожай; точно так же и для возникновения зла порой требуется
совсем немного. Такой образ зла создают потерявшие человеческий облик убийцы из детективных
романов и фильмов ужасов. В реальной же жизни зло ассоциируется у нас с уничтожением евреев
Гитлером, русских — Сталиным, камбоджийцев — Пол Потом. Но зло нередко бывает и следствием
социальных сил. Их роль в возникновении зла аналогична роли жары, влажности и какой-нибудь
специфической болезни, из-за которых может сгнить целая бочка яблок. Как следует из экспериментов,
ситуации могут заставить самых обычных людей согласиться с неправдой или капитулировать перед
жестокостью.
{Даже в индивидуалистической культуре лишь немногие имеют желание бунтовать против
элементарных правил общежития так, как Эндрю Мартинес — «обнаженный парень» из Университета
Беркли (штат Калифорния). После того как он появился на занятиях и побегал по кампусу в чем мать
родила, ему все же временно пришлось приодеться: фотограф запечатлел его по дороге в суд}
Это особенно справедливо, когда, как это бывает в сложно организованных сообществах,
ужасное зло вырастает из незначительных злодеяний. Джон Дарли заметил:
«Воистину... выявить, кто сотворил зло, непросто (как в случае с компанией Ford, которая, зная,
что к бензобаку автомобилей Pinto есть претензии, все-таки выпустила их на рынок); оно может
казаться «детищем» некой безликой организации, не отмеченным ничьей личной «печатью»... Когда же
начинается расследование какого-либо злодеяния, обычно оказывается, что за ним стоят не исчадия ада,
строящие дьявольские планы, а самые обычные люди, которые совершили его потому, что оказались
захваченными сложными социальными силами» (Darley, 1996).
Гражданские служащие удивили нацистских лидеров своей готовностью заниматься
канцелярской работой, связанной с планами Гитлера по уничтожению евреев. Разумеется, никто из них
собственноручно не убивал евреев; они всего лишь готовили бумаги (Silver & Geller, 1978). Совершение
зла облегчается, если делить его на маленькие порции. Чтобы изучить подобное дробление зла,
