 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Мы умеем сдерживать импульсивные реакции, особенно если у нас есть основание полагать, что
окружающие не одобрят нашего поведения или накажут нас; в таких ситуациях мы направляем свою
враждебность в более безопасное для нас русло.
{Агрессия, вызванная фрустрацией, нередко проявляется в виде «водительской ярости»}
Вспомните старый анекдот о том, как повел себя мужчина, на которого накричал босс. Он
устроил скандал жене, та в свою очередь выругала сына, сын пнул ногой пса, а пес укусил почтальона.
Этот анекдот — прекрасная иллюстрация замещения агрессии. Однако и в лабораторных условиях, и в
реальной жизни замещение агрессии наиболее вероятно в том случае, когда мишень имеет некоторое
сходство с ее возбудителем и когда поведение мишени дает пусть даже незначительный повод для
раздражения, высвобождающий замещенную агрессию (Marcus-Newhall et al., 2000; Pedersen et al.,
2000). Большинство из нас неоднократно убеждались: если человек сдерживает злость, одного
банального замечания бывает достаточно, чтобы вызвать у него неадекватную реакцию.
Пересмотр теории фрустрация—агрессия
Экспериментальная проверка теории фрустрация—агрессия дала неоднозначные результаты: в
некоторых случаях фрустрация приводила к усилению агрессивности, в некоторых — нет. Так, если
причины фрустрации понятны, — как, например, в одном эксперименте Юджина Бернстайна и Филипа
Уорчела, когда их помощник мешал группе решать проблему, потому что плохо работал его слуховой
аппарат (а не потому, что просто был невнимательным), — она вызывает не агрессию, а раздражение
(Burnstein & Worchel, 1962). Но и фрустрация, причины которой понятны, все равно вызывает
разочарование, однако она «не запускает» механизм такой сильной агрессии, как фрустрация, для
которой мы не находим оправдания (Dill & Anderson, 1995).
<Обратите внимание: теория фрустрация—агрессия создавалась не для объяснения
инструментальной агрессии, а для объяснения враждебной агрессии.>
Убедившись в том, что классическая теория переоценивает связь между фрустрацией и
агрессией, Леонард Берковиц пересмотрел ее (Berkowitz, 1978,
1989). По мнению Берковица,
фрустрация рождает гнев —
эмоциональную готовность к агрессивным действиям. Гнев возникает
тогда, когда у того, кто вызвал нашу фрустрацию, была возможность действовать иначе (Averill, 1983;
Weiner, 1981). Переживающий фрустрацию человек особенно склонен к тому, чтобы взорваться, когда
возбудители агрессии «вышибают пробку», высвобождая дотоле сдерживаемый гнев. Иногда «пробка
вылетает» и сама по себе, «без посторонней помощи». Но, как мы увидим, возбудители,
ассоциирующиеся с агрессией, усиливают агрессивность (Carlson et al., 1990).
Можно ли сказать, что фрустрация и депривация — это синонимы?
Представьте себе человека в состоянии сильной фрустрации — экономической, сексуальной или
политической.
Мне почему-то кажется, что вы подумаете о ком-то, кто находится в состоянии экономической,
сексуальной или политической депривации.
И совсем небезосновательно: для роста преступности
достаточно и незначительного роста числа безработных (Catalano et al., 1997). Когда в конце 1990-х гг. в
Америке резко сократилась безработица, количество преступлений, совершенных с применением
насилия, тоже пошло на убыль.
<Несчастья, которые терпеливо переносятся, когда они кажутся неизбежными, становятся
совершенно невыносимыми, стоит только зародиться мысли о том, что их вполне можно было бы
избежать. Алексис де Токвилль, 1856>
Однако фрустрация может и не зависеть от депривации. Большинство людей, находящихся в
состоянии сексуальной фрустрации, скорее всего, не давали обета воздержания, равно как и
большинство испытывающих экономическую фрустрацию — отнюдь не обитатели нищих кварталов
Ямайки. Когда в период Великой депрессии экономические трудности были уделом большинства,
преступность оставалась практически на обычном уровне. В соответствии с выводом, к которому в 1969
г. пришла Национальная комиссия, изучавшая причины насилия, и меры, направленные на его
предотвращение, успехи экономики способны даже усилить фрустрацию и привести к эскалации
насилия. Давайте сделаем паузу и поговорим об этом парадоксальном выводе.
Перед самым бунтом, который произошел в Детройте в 1967 г. и во время которого были убиты
43 человека и сожжены 683 материальных объекта, губернатор
штата Мичиган с гордостью сообщил
