 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Любовь — скорее биологический императив, нежели собственный выбор человека. Человек —
социальное существо, самой природой предназначенное для того, чтобы создавать связи с другими
людьми. Как уже отмечалось в начале этой главы, наша потребность в принадлежности адаптивна. Как
биологический вид мы выжили благодаря сотрудничеству. Поодиночке наши предки не смогли бы
противостоять хищникам, однако когда на охоту шла группа людей, она брала числом. Поскольку
выжили и размножились только те, кто умел сотрудничать друг с другом, сегодня мы — носители тех
генов, благодаря которым и предрасположены к коллективным действиям.
Младенец беспомощен и беззащитен, и эта наша младенческая беззащитность усиливает наши
связи с другими людьми. Уже вскоре после рождения младенец демонстрирует разные социальные
реакции — любовь, страх, гнев. Но самая первая и самая сильная из них — любовь. Младенцы очень
быстро начинают отдавать предпочтение знакомым лицам и голосам. Стоит родителям обратить на него
внимание, как он сразу же начинает «ворковать» и улыбаться. Восьмимесячный малыш ползает за
отцом или матерью, когда его разлучают с ними, начинает плакать, а воссоединившись с ними вновь,
«прилипает» к ним. Социальная привязанность, которая удерживает детей рядом с теми, кто заботится о
них, играет роль мощного импульса к выживанию.
{Привязанность детей к взрослым, особенно к тем, кто заботится о них, является мощным
импульсом к выживанию. В августе 1993 г. после драматичной баталии в зале суда безутешную
Джессику Дебоэр, 2,5 лет от роду, разлучили с единственной семьей, которую она знала, и вернули
биологическим родителям}
Дети, не знающие родительской любви и порой оказывающиеся совершенно беспризорными,
становятся замкнутыми, пугливыми и молчаливыми. Психиатр Джон Боулби, изучавший по заданию
Всемирной организации здравоохранения состояние психики бездомных детей, писал: «Сердечные
привязанности к другим человеческим существам — это стержень, вокруг которого человеческая жизнь
вращается не только тогда, когда человек — младенец, ребенок или школьник, но и тогда, когда он —
подросток, юноша, зрелый человек или старик. Эти сердечные привязанности являются для него
источником сил и позволяют ему радоваться жизни...» (Bowlby, 1980, р. 442).
Исследователи сравнили природу привязанности и любви, на которых основаны разные близкие
отношения: между родителями и детьми, друзьями, принадлежащими к одному полу, и супругами или
любовниками (Davis, 1985; Maxwell, 1985; Sternberg & Grajek, 1984). Всем типам привязанностей,
основанным на любви, присущи некоторые общие черты: люди понимают и поддерживают друг друга,
они также ценят общество друг друга и радуются возможности быть вместе. Страстной любви, однако,
свойственны и некоторые дополнительные черты: физическое влечение, желание исключительности и
безграничное восхищение предметом страсти.
Но чувство страстной любви знакомо не только любовникам. Годовалые дети испытывают к
своим родителям страстную привязанность (Shaver et al., 1988). Во многом их поведение напоминает
поведение юных влюбленных: они с радостью принимают физические проявления нежности,
переживают разлуку, выражают восторг при встрече и получают огромное удовольствие от всех знаков
внимания и одобрения. Зная, что привязанность детей к тем взрослым, которые заботятся о них, бывает
разной, Филипп Шавер и Синди Хейзан решили выяснить, отдают ли и взрослые люди предпочтение
тем же типам привязанности, к которым они были склонны в детстве (Shaver & Hazan, 1993, 1994).
Типы привязанности
Примерно 7 детей из 10 (и примерно столько же взрослых) демонстрируют прочную
привязанность (secure attachment)
(Baldwin et al., 1996; Jones & Cunningham, 1996; Mickelson et al.,
1997). Если взрослые, склонные к привязанности этого типа, в детстве оказывались в незнакомой
обстановке (обычно это была игровая комната в лаборатории), они спокойно играли, если там же
находились их матери, и с удовольствием изучали тот странный мир, в который попали. Если мать
уходила, ребенок впадал в отчаяние, а когда она возвращалась, он мчался к ней навстречу и прижимался
к ней. Потом успокаивался и возвращался к тому занятию, от которого его отвлекли (Ainsworth, 1973,
1989). Многие исследователи полагают, что подобный стиль привязанности есть, если так можно
выразиться, модель, прообраз близких отношений, которые будут у этого ребенка, когда он станет
взрослым. Взрослые, склонные к подобным привязанностям, без труда создают близкие отношения и не
боятся ни стать слишком зависимыми, ни потерять любимого человека. Они способны поддерживать
длительные любовные связи, приносящие удовлетворение, в том числе и сексуальное (Feeney, 1996;
Feeney & Noller, 1990; Simpson et al., 1992).
