 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
социальные психологи — вспомните эксперименты, в которых Милгрэм изучал подчинение, — если
просто спрашивать людей о том, как они поступят, или просить их объяснить свои поступки,
вероятность неверных ответов велика. Прав был Бенджамин Франклин: «Труднее всего поддаются
внешнему воздействию три вещи: сталь, бриллиант и представления человека о самом себе». Именно
поэтому нужно не только проводить опросы, в ходе которых респонденты объясняют свои поступки, но
и эксперименты, демонстрирующие не намерения, а реальные действия.
Как уменьшить вероятность ошибок?
Учитывая подобную предрасположенность к ошибкам, какие конструктивные шаги можно
предпринять, чтобы показания свидетелей были по возможности точными, а суждения присяжных —
правильными? Этой проблемой заинтересовалась Канадская комиссия по судебной реформе, а спустя 10
лет — бывший министр юстиции и генеральный прокурор США Жанет Рено, которая и попросила Гари
Уэллса поделиться своими соображениями на этот счет. Вскоре после этого Министерство юстиции,
пригласив группу исследователей, юристов и сотрудников правоохранительных органов, поручило им
разработку «Свода правил практического применения законодательных актов» (Technical Group, 1999;
Wells et al., 2000). Среди практических рекомендаций, которые были даны разработчиками этого
«Свода...», были и рекомендации по подготовке полицейских интервьюеров, и рекомендации,
направленные на минимизацию ошибок при опознании.
Подготовка полицейских-интервьюеров
Ознакомившись с магнитофонными записями бесед опытных детективов из Флориды со
свидетелями, Рональд Фишер и его коллеги выявили их типичные схемы (Fisher et al., 1987). Все беседы
начинались с предложения «Расскажите все, что вы помните», затем интервьюер начинал периодически
перебивать свидетеля, задавая ему дополнительные вопросы, в том числе и такие, которые требовали
точных и лаконичных ответов («Какого он роста?»). Фишер и Эдуард Гейзельман (Fisher & Geiselman,
1996) полагают, что интервьюер должен начинать беседу с предоставления свидетелям возможности
самим, без подталкивания, рассказать все, что они помнят, этой же точки зрения придерживается и
новый Свод правил.
Проблема крупным планом. Я была уверена — и ошибалась
Шел 1984 год. Мне было 22 года, я отлично училась в колледже, и меня ожидало блестящее
будущее. Однажды ночью кто-то ворвался в мою квартиру, приставил к моему горлу нож и изнасиловал
меня.
В ту страшную ночь я поклялась себе в том, что, если Богу будет угодно сохранить мне жизнь, я
сделаю все, что в моих силах, для того чтобы мой насильник был пойман и понес наказание. Я
перестала думать о своем теле и сосредоточилась на том, чтобы как можно подробнее, вплоть до
мельчайших деталей, запомнить его. Я внимательно изучала его лицо: линию волос, брови, подбородок.
Я внимательно вслушивалась в его голос, в его речь и в отдельные слова. Я искала какие-нибудь особые
приметы — шрамы, татуировки — что-нибудь, что потом должно было помочь мне опознать его. Ночь
показалась мне бесконечной, но рано утром, воспользовавшись моментом, когда мой насильник
расслабился и утратил бдительность, я, завернувшись в одеяло, выскочила из квартиры. Я выжила.
В тот же день для меня началась мучительная работа, целью которой было привлечение к суду
моего обидчика. Вместе с работавшим в полиции художником я часами методично просматривала
альбомы, заполненные изображениями сотен носов, глаз, бровей, линий волос, ноздрей и губ, вновь и
вновь переживая случившееся и вспоминая мельчайшие детали облика насильника, которые вместе
должны были создать его полный портрет. На следующий день этот портрет появился на первой полосе
местной газеты. Это было уже кое-что. В деле появился первый подозреваемый. Спустя несколько дней
в моих руках оказались несколько фотографий, среди которых была и фотография моего насильника. Я
узнала его. У меня не было ни малейшего сомнения в этом. Я была уверена на сто процентов.
Когда спустя полгода начался суд, я вышла на свидетельское место и, положив руку на Библию,
поклялась говорить «правду, одну только правду и ничего, кроме правды». На основании моих
свидетельских показаний Рональд Джуниор Коттон был приговорен к пожизненному заключению. Он
больше никогда не увидит дневного света. И никогда больше не сможет изнасиловать ни одной
женщины.
