 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Feingold, 1994). В аналогичных условиях за уголовные преступления, связанные с насилием против
личности, такие же жюри присяжных более сурово наказывают чернокожих обвиняемых, особенно если
его расовая принадлежность «не педалируется» (Sommers & Ellsworth, 2000; Sweeny & Haney, 1992).
Что же касается реальных уголовных дел, то, по мнению Крэга Хэйни, «либо на долю
афроамериканцев-обвиняемых приходится более суровое наказание, а на долю афроамериканцев-жертв
— меньше сочувствия, либо и то и другое» (Haney, 1991). Из анализа 80 000 обвинительных
приговоров, вынесенных с 1992 по 1993 г., следует, что федеральные судьи США (среди них лишь 5%
афроамериканцев) приговаривают чернокожих преступников в среднем к более длительным (примерно
на 10%) срокам заключения, чем белых, совершивших сопоставимое по своим последствиям
преступление и имеющих аналогичное криминальное прошлое (Associated Press, 1995). Известно также,
что чернокожих убийц белых людей чаще приговаривают к смертной казни, чем белых убийц
афроамериканцев.
(— Конечно, невиновен! Следующий!)
Складывается впечатление, что мы больше симпатизируем тому обвиняемому, с которым можем
идентифицировать себя. Если мы считаем, что сами не способны совершить подобное преступление, мы
можем также считать маловероятным, чтобы человек, похожий на нас, совершил нечто подобное. Это
позволяет понять, почему при рассмотрении дел об изнасиловании мужчинами, знакомыми с жертвой,
мужчины-присяжные чаще, чем женщины, признают обвиняемых невиновными (Fischer, 1997).
Становятся понятными и результаты общенационального опроса, проведенного до начала судебного
процесса над О. Джей Симпсоном, в ходе которого 77% белых и только 45% чернокожих респондентов
согласились с утверждением о том, что выдвинутые против него обвинения «достаточно обоснованны»
(Smolowe, 1994). Понятно также и то, почему первоначально были оправданы (среди присяжных не
было ни одного афроамериканца) белые полицейские, забившие насмерть чернокожего юношу Родни
Кинга, и почему этот приговор вызвал протест и негодование. Людей интересовало, что было бы, если
бы после автомобильной погони безоружного белого мужчину арестовали и зверски избили четверо
чернокожих полицейских, а видеокамера все это зафиксировала бы? Какой приговор вынесло бы
полицейским то же самое жюри? Оправдательный или обвинительный?
<Внутри каждой расы тоже не было единодушия по поводу виновности или невиновности
Симпсона. Белые женщины, в центре самоидентификации которых находится гендер, были особенно
склонны считать его виновным. Афроамериканцы, для самоидентификации которых решающее
значение имеет расовая принадлежность, были особенно склонны считать его невиновным. Fairchild &
Cowan, 1997; Newman et al., 1997.>
В идеале присяжные должны были бы оставлять свои пристрастия за порогом зала суда и
приступать к работе без какой бы то ни было предвзятости. Именно об этом и говорится в Шестой
поправке к американской Конституции: «Обвиняемый имеет право на безотлагательный, открытый и
беспристрастный суд присяжных». В своем стремлении к объективности судопроизводство похоже на
науку. И ученые, и присяжные обязаны отбирать и взвешивать свидетельства. И ученые, и те, кто
вершит правосудие, решая вопрос о том, какая информация релевантна, а какая — нет,
руководствуются определенными правилами. И те и другие тщательно фиксируют свои результаты и
полагают, что другие, располагай они теми же доказательствами, приняли бы точно такое же решение.
На самом же деле, когда улики не вызывают сомнений, а присяжные сосредоточены на них (как
бывает, когда они перечитывают показания свидетелей и обсуждают их смысл), предвзятость жюри
