 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
информации меняется, подчас очень существенно, в зависимости от уровня бодрствования и от
готовности к восприятию сигналов.
Хебб (Hebb) попытался в 1955 году проиллюстрировать это положение вещей графически (рис.
4.1). Из приведенного графика видно, что по мере усиления активации организма уровень
бодрствования возрастает, но при этом адаптация, возможная благодаря бодрствованию, начиная с
какого-то момента может ухудшиться, если активация чрезмерно возрастет. Это может произойти из-за
чересчур сильной мотивации или же в результате серьезного расстройства чувств. Студентка, которая
любой ценой должна успешно сдать экзамен, рискует потерять сосредоточенность, необходимую для
понимания задаваемых вопросов. Спортсмен, который перед решающим матчем узнает о разрыве со
своей любимой, может полностью потерять интерес к этому матчу.
Рис. 4.1. Согласно закону Йеркса—Додсона, видоизмененному Хеббом, поведение индивидуума
будет тем эффективнее, чем ближе будет его уровень бодрствования к некоторому оптимуму — он не
должен быть ни слишком низким, ни слишком высоким. При более низких уровнях готовность субъекта
к действию постепенно уменьшается и вскоре он засыпает, а при более высоких он будет все больше
взволнован и его поведение может даже полностью дезорганизоваться.
До самого недавнего времени это экстравертированное (или «поверхностное», как его назвал в
1984 г. Etevenon) сознание рассматривалось научной психологией как единственный нормальный
аспект, достойный изучения. Согласно этой классической концепции, слабость активации приводит к
дремоте и сну, а слишком сильная активация — к дезорганизации поведения, рассматриваемой уже как
патологическое явление, если человек оказывается неспособным восстановить равновесие.
Однако каждый день приносит новые знания о функционировании мозга и его нейромедиаторов
(см. приложение А), а также о том, как постоянно изменяется электрическая активность мозга (см.
документ 4.1). Кроме того, некоторые ученые — психологи и физики — проявляют все больший
интерес к восточной культуре, рассматривающей жизнь в ее полноте не как цепь явлений, которые
нужно объяснить, а скорее как неотъемлемую часть Вселенной, к единству которой она причастна.
Внимание западных ученых все чаще обращается к тому, как это мистическое глобальное
единство постигается носителями восточной философии через медитацию и состояние транса.
На
Западе, в частности, эксперимент с сенсорной депривацией и анализ переживаний испытуемых в таких
условиях позволили подойти к изучению «внутреннего мира» субъекта (см. документ 5.10).
С другой стороны, продвигается вперед изучение действия наркотиков, применяемых в лечебных
или иных целях; оно позволяет глубже познать механизмы мозга и понять, как эти механизмы могут
быть изменены.
Даже действия, относимые обычно к аномальным и наблюдаемые, например, при шизофрении
или депрессии, все чаще рассматриваются теперь как способ найти внутреннее равновесие и избежать
давления внешней реальности. Поэтому их следовало бы понимать скорее как «нормальное» выражение
внутреннего мира, а не как аномалию экстравертированного сознания, которую любой ценой нужно
устранить.
Однако и такое явление, как сон с сопровождающими его сновидениями, оказывается гораздо
сложнее, чем думали раньше. Теперь известно, что в нашей жизни сон представляет собой состояние
первостепенной важности — как по месту, которое он в ней занимает, так и по мозговой деятельности,
