 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Более 80 % жертв были изнасилованы знакомыми или родственниками (U.S. Dept. Of Justice,
1995; Koss, 1992; Youngstrom, 1992). Особый интерес в последние годы вызывает «изнасилование на
свиданиях». Проведенные исследования предполагают, что 15% женщин могли быть без своего
согласия принуждены к половому акту знакомыми в школе или в колледже (Koss et al., 1988;
Muchlenhard & Linton, 1987).
Психологическое воздействие изнасилования на жертву начинается сразу, и может длиться
долгое время. Жертвы изнасилования обычно переживают сильные страдания в течение недели после
нанесения травмы. Последующие три недели стресс продолжает нарастать, потом около месяца держит
пиковый уровень и идет на спад (Koss, 1993). По данным одного обследования, 94% жертв
изнасилования получили диагноз «острое стрессовое расстройство» при осмотре через двенадцать дней
после травмы (Rothbaum et al., 1992).
<Насилие и посттравматическое стрессовое расстройство. Многие выжившие в
фашистских концентрационных лагерях долгие годы пытались восстановить свое психическое
здоровье. Поскольку вплоть до последних лет психологам почти ничего не было известно о
посттравматическом стрессовом расстройстве, большая часть выживших должна была искать путь к
душевному здоровью самостоятельно, без профессиональной помощи.>
Хотя у большинства жертв изнасилования через три-четыре месяца наблюдается
психологическое улучшение, некоторые последствия могут сохраняться до восемнадцати месяцев и
более. Жертвы, как правило, имеют более высокие, чем в среднем, уровни тревожности,
подозрительности, депрессии, низкое самоуважение и сексуальные дисфункции (Moncrieff et al., 1996;
Foa & Riggs, 1995; Koss, 1993). Пролонгированное психологическое воздействие изнасилования
показано в следующем описании клинического случая:
Мэри Биллинг, 33-летняя медицинская сестра, разведенная, была направлена за консультацией в
Клинику для подвергшихся насилию при психиатрической больнице города Бедфорда старшей
медицинской сестрой, под руководством которой работала. Мэри была изнасилована два месяца
назад. Насильник проник в ее квартиру, когда она спала, и, проснувшись, она обнаружила его на себе.
Он был вооружен ножом и угрожал убить ее и ее ребенка (который спал в соседней комнате), если она
не подчинится его требованиям. Преступник заставил Мэри раздеться и несколько раз совершил с ней
генитальный акт, что продолжалось более часа. Затем он предупредил жертву, что если она
расскажет об этом кому-нибудь или заявит в полицию, то он вернется и совершит насилие над ее
ребенком.
Когда насильник ушел, Мэри позвонила своему другу, который сразу же приехал к ней. Он помог
ей связаться с отделом сексуальных преступлений департамента полиции,
который в настоящее
время продолжает расследование. Потом друг отвез Мэри в местную больницу для медицинского
освидетельствования и сбора улик для полиции (следы спермы, образцы лобковых волос, образцы
тканей из-под ногтей). Ей дали антибиотики для предотвращения венерического заболевания. Затем
Мэри вернулась домой с подругой, которая провела с ней остаток ночи.
Следующие несколько недель Мэри боялась оставаться одна и попросила подругу переехать
жить к ней. Ее переполняли мысли о том, что с ней произошло, и о том, что это может
повториться. Мэри боялась, что насильник может вернуться в ее квартиру, и поэтому поставила
дополнительные замки на дверь и окна. Она была так потрясена и испытывала такие трудности с
концентрацией внимания, что решила, что еще не может вернуться к работе. Когда же спустя
несколько недель Мэри пришла на службу, стало ясно, что она все еще очень расстроена, и старшая
медицинская сестра предположила, что ей поможет консультация.
Во время клинического интервью Мэри была логически последовательна и говорила вполне
рационально, спокойным голосом. Она рассказала о повторяющихся назойливых мыслях о сексуальном
насилии, которые достигли такой степени, что ее способность к концентрации снизилась и ей стало
сложно выполнять работу по дому, например, готовить еду для себя и дочери. Она чувствовала, что
не может эффективно выполнять свою работу, все еще боялась выходить из дома, отвечать на
телефонные звонки, и ей не хотелось встречаться с друзьями или родственниками.
Мэри говорила, не меняя интонации, и о насилии над собой, и на менее эмоционально
заряженные темы, такие как история ее профессиональной деятельности. Она легко пугалась
неожиданных звуков. Ей было тяжело засыпать, поскольку ее преследовали мысли об изнасиловании. У
нее не было желания что-либо есть, и когда она пыталась, то чувствовала тошноту. Мысли о сексе
вызывали у Мэри отвращение, и она утверждала, что теперь долго не будет испытывать желание
