 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
происходит внезапно (АРА, 1994; Dell & Eisenhower, 1990). К примеру, у Эрика при смене одной
личности другой исказилось лицо, он зарычал и начал выкрикивать непристойности. Переключение
обычно бывает спровоцировано каким-то стрессовым событием (АРА, 1994), хотя клиницисты могут
вызвать это изменение и посредством гипнотического внушения (Smith, 1993; Brende & Rinsley, 1981).
Большинство клиницистов полагают, что диссоциативное расстройство личности — явление
крайне редкое, хотя последние данные позволяют предположить, что оно, возможно, более
распространено, чем считалось когда-то (АРА, 1994; Kluft, 1991). Большая часть случаев
диагностируется в позднем подростковом возрасте или в ранней молодости, но симптомы обычно
начинают проявляться в раннем детстве после эпизодов насилия, как правило, до 5-летнего возраста
(Ross et al., Sachs, 1986). Исследования показывают, что 97% пациентов с этим расстройством могли
подвергаться физическому, часто сексуальному, насилию в ранние годы своей жизни (Ross et al., 1991,
1990, 1989; Dell & Eisenhower, 1990). Женщинам ставят этот диагноз по меньшей мере в три раза чаще,
чем мужчинам (АРА, 1994).
Крупным планом
Подавленные воспоминания детства или синдром ложной памяти?
В последние годы внимание общественности привлекли сообщения, касавшиеся подавленных
воспоминаний о насилии, которому люди подвергались в детстве. Взрослые с этим типом
диссоциативной амнезии, по-видимому, вспоминают погребенные в памяти случаи сексуального или
физического насилия, произошедшие в их детские годы. Например, женщина может заявить, что она
неоднократно подвергалась сексуальным домогательствам со стороны своего отца, когда ей было 5-7
лет. Или молодой человек может вспомнить, что друг их семьи несколько раз приставал к нему с
сексуальными намерениями, когда он был совсем маленьким. Часто подавленные воспоминания
обнаруживают себя во время терапии, направленной на устранение какой-то другой проблемы,
например, расстройства аппетита или депрессии (Gudjonsson, 1997).
<Ранние воспоминания. Исследования показывают, что на нашу память о событиях раннего
детства могут влиять воспоминания членов семьи, наши сновидения, сюжеты теле- и кинофильмов и
наши нынешние представления о самих себе.>
По этому вопросу существуют прямо противоположные точки зрения (Brandon et al, 1998;
Schooler, 1996,
1994). Некоторые считают, что восстановленные воспоминания представляют собой
именно то, за что их хотят выдать, — тягостные воспоминания о насилии, которые были погребены в
течение многих лет в сознании человека. Другие полагают, что эти воспоминания в действительности
иллюзии — ложные образы, созданные сбитыми с толку людьми. Сейчас даже существует организация
под названием Фонд синдрома ложных воспоминаний (False Memory Syndrome Foundation), которая
помогает людям, утверждающим, что их ложно обвиняют в насилии.
Клиницисты также придерживаются противоположных мнений по этому вопросу (Pope & Brown,
1996; Toglia, 1996). Те, кто верит в подавленные воспоминания о насилии над ребенком, указывают, что
в США по меньшей мере 200-300 тысяч детей ежегодно становятся жертвами сексуального насилия.
Этот страшный опыт может создавать предпосылки для диссоциативной амнезии. Некоторые
исследования фактически показывают, что от 18 до 59% жертв сексуального насилия испытывают
трудности с припоминанием по крайней мере некоторых деталей травматических событий (Coons et al.,
1997; Horn, 1993).
Другие клиницисты отвергают возможность подавленных воспоминаний. Они замечают, что
подробности сексуального насилия в детские годы обычно вспоминаются очень хорошо и не
изглаживаются из памяти полностью (Loftus, 1997, 1993; АРА, 1996). Они также указывают, что память
в целом едва ли можно считать надежной. Даже припоминая такие трагические события, как взрыв
космического челнока «Челленджер», люди давали неточные описания того, где они были во время
этого происшествия или кто сообщил им о нем. Если память в целом столь ущербна, разумеется, могут
возникнуть вопросы и в отношении надежности восстановленных воспоминаний.
Если оживление воспоминаний детства не то, чем его хотят представить, тогда что же за ним
стоит? Согласно противникам этой концепции, оно может быть не чем иным, как следствием внушения
(Loftus, 1997). Эти теоретики полагают, что клиническое и общественное внимание, уделяемое данному
предмету, приводит к тому, что некоторые терапевты ставят диагноз, не подкрепленный достаточным
количеством доказательств (Frankel, 1993). Подобные терапевты могут активно выискивать указания на
раннее сексуальное насилие в сообщениях некоторых пациентов. Они могут даже побуждать своих
