 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
наиболее тесным образом связано с криминальным поведением взрослых людей.
<Антисоциальность и человекоубийство. Поведение Чарлза Мэнсона, который в 1969 году
приказал своим последователям убить девять человек, удовлетворяет многим критериям
антисоциального расстройства личности, включая игнорирование и попрание прав других людей,
импульсивность действий, пренебрежение к истине и отсутствие угрызений совести. В одном из
недавних интервью Мэнсон похваляется: «Я был безумным, когда безумство что-то значило».>
Антисоциальное расстройство личности (antisocial personality disorder) — расстройство
личности, характеризуемое систематическим игнорированием и нарушением прав других людей.
Страдающие антисоциальным расстройством еще до 15-летнего возраста демонстрируют модели
негативного поведения, например, прогуливают учебные занятия, убегают из дома, совершают
жестокости по отношению к животным или людям, портят имущество и устраивают поджоги. Роберт
Хэйр (Hare, 1993), один из ведущих мировых специалистов в области антисоциального расстройства
личности, вспоминает о том, как он встретился в начале своей профессиональной деятельности с Реем,
заключенным, страдавшим этим расстройством.
В начале 1960-х годов я начал работать психологом в системе исправительных учреждений
штата Британская Колумбия. Я не пробыл в своем кабинете еще и часа, когда появился мой первый
«клиент». Это был высокий, стройный, темно-волосый мужчина тридцати с лишним лет. Казалось,
что все вокруг него вибрировало, а взгляд, которым он на меня смотрел, был таким прямым и
напряженным, что я засомневался, глядел ли я прежде кому-либо в глаза по-настоящему. Этот взгляд
был неослабным; посетитель ни на секунду не позволял себе отводить глаза в сторону — прием,
который большинство людей используют для смягчения силы своего взгляда.
Не дожидаясь вступительных слов с моей стороны, заключенный — я назову его Реем — начал
разговор: «Привет, док; как дела? Видите ли, у меня есть одна проблема. Мне нужна ваша помощь. Я
бы хотел поговорить с вами об этом».
Радуясь возможности начать настоящую психотерапевтическую работу, я попросил его
рассказать мне о сути дела. В ответ он вытащил нож и помахал им перед моим носом, все время
улыбаясь и продолжая удерживать контакт глаз.
Убедившись, что я не собираюсь нажимать на кнопку тревоги, он объяснил, что не намерен мне
угрожать, нож ему нужен, чтобы расправиться с другим заключенным, который пристает к его
«протеже» (тюремный термин для пассивного участника гомосексуальных отношений). Я не сразу
понял, зачем он мне все это рассказывает, но вскоре стал подозревать, что Рей меня проверяет,
пытаясь определить, к какому типу тюремных служащих я отношусь.
Начиная с этой первой встречи, Рей сделал мою восьмимесячную работу в тюрьме просто
невыносимой. Его посещения и попытки заставить меня выполнить ту или иную просьбу были
бесконечными. Однажды он убедил меня в том, что может стать классным поваром, и я
походатайствовал, чтобы Рея перевели из механической мастерской (где он, очевидно, и изготовил
нож). Я не учел того, что на кухне можно было разжиться сахаром, картофелем, фруктами и
другими продуктами, которые служат для производства самогона. Через несколько месяцев после
того, как я одобрил это перемещение, под настилом пола, прямо там, где находился стол надзирателя,
произошел мощный взрыв. Когда волнение улеглось, мы обнаружили под полом сложную систему для
дистилляции спирта. Что-то не сработало, и одна из емкостей взорвалась. В присутствии
перегонного куба в тюрьме строгого режима не было ничего необычного, но то, что у заключенных
хватило наглости расположить его прямо под местом надзирателя, потрясло многих. Когда
выяснилось, что вдохновителем самогоноварения был Рей, ему пришлось провести некоторое время в
одиночной камере.
Сразу же по выходе из карцера Рей появился в моем кабинете, как будто ничего не произошло, и
попросил о переводе его из кухни в автомастерскую — он почувствовал, что у него есть дар к этому
занятию; он считал необходимым подготовиться к жизни на воле; если у него будет время
попрактиковаться, он сможет открыть собственную ремонтную мастерскую после освобождения. Я
все еще переживал по поводу своего участия в первом переводе, но в конце концов Рей меня уговорил.
Вскоре после этого я решил покинуть тюрьму, чтобы добиваться получения докторской
степени по психологии, и примерно за месяц до того, как я отбыл, Рей почти убедил меня попросить
моего отца, строительного подрядчика, дать ему работу, которая должна была составить одно из
условий досрочного освобождения.
Рей обладал невероятной способностью обводить вокруг пальца не только меня, но и всех
