 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
доброжелательным взглядом, жестом, провожающим и одновременно приглашающим пациента на
следующую встречу.
Сообщение диагноза и прогноза больному. Чего же ждет больной от врача? Больной не знает, что
с ним случилось, и поэтому хочет услышать название болезни, диагноз: ничто так не питает страх, как
неопределенность. Пациент также хочет знать, что ему самому надо сделать, чтобы выздороветь;
какими должны быть диета и режим, какие лекарства и процедуры принимать, сколько времени
продлится лечение, есть ли перспективы на выздоровление и полное восстановление трудоспособности.
Ему необходимы ободрение и эмоциональная поддержка: он хочет услышать, что болезнь его не так уж
страшна, как кажется, и что ему можно помочь. Сообщая диагноз, лучше говорить понятным и простым
языком, не употребляя терминов, которые имеют устрашающий оттенок. Известный английский хирург
Кэлнан писал: «Любой ценой избегайте устрашающих диагнозов. Да, конечно, больной может заявить,
что он хочет знать всю правду, но смягчить правду милосердием — вот достойная практика. Когда дело
идет о том, чтобы сообщить больному его диагноз, такт и человечность должны стоять на первом месте.
Лучше сказать о сердечном приступе, чем о тромбозе коронарных артерий; новообразование лучше, чем
рак; повышенное давление лучше, чем гипертония, и головные боли на нервной почве лучше, чем
невроз тревоги. Эти слова не только более щадящие, но и понятны». Проблема сообщения диагноза
особенно остро встает при тяжелых, неизлечимых заболеваниях (рак, СПИД). Одна категория больных,
догадываясь о тяжести своего состояния, предпочитает делать вид, что ничего страшного не
происходит, продолжает принимать лекарства, выполнять назначения врача, вести с ним беседы о
возможных сроках выписки. Создается впечатление, что такие пациенты сами начинают в это верить.
Часть больных пытаются убедить врача, что им необходимо знать правду, пусть самую страшную и
безнадежную, они сумеют пережить это известие, чтобы достойно, в отведенные для них сроки,
закончить начатые дела, попрощаться с друзьями и родными, психологически подготовить себя к
финалу, подведя итоги прожитой жизни. Такая позиция психологически кажется вполне понятной и
даже убедительной. Однако в каждом конкретном случае врач задает себе вопрос: «А действительно ли
этот пациент хочет знать правду? Может быть, за подобным желанием скрывается тайная надежда, что
врач пощадит его чувства, успокоит и обнадежит?» Возможно, на самом деле больной таким образом
требует: «Обещайте мне, что я не умру». В отношении тяжелых, умирающих больных, как правило,
врач занимает щадящую позицию и, даже сообщая о неизлечимой болезни, делает это так, чтобы
сохранить у пациента надежду, рассказывая о возможности длительной ремиссии или о недавно
предложенном новом лекарственном средстве, оказывающем терапевтическое действие, способное
замедлить течение болезни и даже привести к полному излечению. Поступая таким образом, врач не
обманывает своего пациента, так как действительно с полной уверенностью не может прогнозировать
течение и исход заболевания. В то же время, вера больного и его желание выжить действительно могут
активизировать защитные силы организма, отдалить исход, или, по крайней мере, придать смысл
последним дням его жизни. Общение с умирающим больным, практически лишенное смысла с
профессиональной точки зрения, не должно прерываться, выполняя функцию психологической
поддержки больного. Иногда медицинские работники, зная, что пациент обречен, начинают избегать
его, перестают расспрашивать о его состоянии, следить за тем, чтобы он принимал лекарства, выполнял
гигиенические процедуры. Умирающий человек оказывается в одиночестве. Общаясь с умирающим
больным, важно, не нарушая привычного ритуала, продолжать выполнение назначений, спрашивать
больного о самочувствии, отмечая каждые, пусть самые незначительные, признаки улучшения
состояния, выслушивать жалобы пациента, стараться облегчить его «уход», не оставляя один на один со
смертью.
Психология терапевтического процесса
Болезнь как самостоятельная психотравма. Заболевание, особенно тяжелое, связанное с
угрозой инвалидизации, становится самостоятельной психической травмой. Под психической травмой
понимают жизненное событие, затрагивающее
значимые стороны существования человека и
приводящее к глубоким психологическим переживаниям. Болезнь может стать препятствием для
реализации жизненных планов, ограничивая сферу деятельности, круг интересов, изменяя характер и
содержание общения, влияя на направленность и ценностные ориентации личности. На начальных
стадиях заболевший человек, как правило, находится в растерянности, не понимая, что с ним
происходит, насколько происходящее серьезно и к каким последствиям может привести. Он напуган, не
может планировать события своей жизни, теряет чувство контроля над ситуацией. По мере
