 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Профессор из Петербурга, д.э.н. С.А.Дятлов, рассматривая состояние инвестиционной
сферы России, пишет в 1997 г.: “Долги по невыплаченной зарплате и пенсиям в два с
лишним раза превышают товарные запасы. Оборотные фонды предприятий на 80-90%
обеспечиваются кредитами коммерческих банков. Можно говорить о том, что экономика
России в ее нынешнем виде – это не только долговая экономика, но и экономика
хронического дефицита, скрытого высоким уровнем цен и искусственным сжатием
платежеспособного спроса”28.
А вспомним, с какой страстью масса здравомыслящих людей уповала, как на манну
небесную, на инвестиции
в нашу экономику. Слова “инвестиции” и “инвестор” были
наполнены магическим, спасительным смыслом. Вот придет инвестор! Что это за зверь,
почему он должен придти, что он сможет унести за эти свои инвестиции? Об этом никто не
думал и не говорил. Эти надежды на инвестиции культивировались даже в отношении таких
сфер, куда их не было никакой надежды заманить. После того, как правительство
“акционировало” предприятия ЖКХ, оставив их без причитающихся им амортизационных
отчислений, главные надежды реформаторы возлагали на “частных инвесторов” – звон об
этом стоит уже более десяти лет.
Это именно звон, ибо все прекрасно знают, каких инвестиций требует отрасль только
для того, чтобы остановить сползание к катастрофе (4-5 триллионов руб.). Всем также
известно, что население не имеет финансовых возможностей заплатить за услуги ЖКХ
такую цену, чтобы обеспечить инвесторам приемлемую для них прибыль. Председатель
Госстроя Шамузафаров в своем последнем интервью в 2002 г. подчеркнул, что “слабым
звеном в осуществлении жилищной реформы остается полное отсутствие конкуренции в
ЖКХ, в которое никто не хочет вкладывать средства по причине ее постоянного
недофинансирования”. Кстати, вдумайтесь в логику – если бы было полное финансирование,
то и чужих средств не потребовалось бы. Никто не хочет вкладывать средства потому, что с
них не получить дохода!
Председатель комитета по промышленной политике Свердловской областной думы H.
Шаймарданов сказал в интервью: “В сети Свердловской области нужно вложить 60 млрд.
рублей. Таких денег нет ни у кого. Потому реформу и спихнули на регионы, по сути,
заморозили. Hо при износе инфраструктуры жилкомхоза от 80 до 100% привлечение сюда
инвестиций – дело нереальное. В этих условиях бизнес в ЖКХ только кажется лакомым
куском”29.
Важным объектом гипостазирования стало и понятие “частной инициативы”. Как будто
в ней кроется какая-то магическая сила, как у “невидимой руки рынка”. В.В.Путин делает
такое утверждение: “Очевидно, что мотором экономического роста является частная
инициатива – как российского, так и зарубежного бизнеса, работающего на российской
территории”.
Почему же это “очевидно”? Как раз наоборот. Это не очевидность, а постулат
либеральной доктрины времен Адама Смита, который давно уже опровергнут историческим
опытом. Мотором экономического роста, начиная с цивилизаций Тигра и Евфрата с их
каналами и дамбами, являются большие организации людей, способные разрешать
противоречия интересов, координировать усилия и мобилизовать ресурсы в масштабах,
недоступных для частной инициативы. Наиболее высокие темпы и качество экономического
роста были достигнуты в СССР в 30-е годы, во время Отечественной войны и в ходе
восстановительной программы. Это – общепризнанный в мировой экономической науке
факт.
Возьмем реальность наших дней – экономику США, светоча и маяка наших
либеральных реформаторов. Из большого кризиса 30-х годов эта экономика вылезла
благодаря вмешательству государства («Новый курс»), а главное, благодаря введению
принципов административно-командной экономики времен войны. После окончания войны
все были уверены, что США снова сползут в депрессию, если вернутся к примату частной
инициативы. Н.Хомский пишет: «Деловая пресса была откровенна на этот счет. Журналы
