 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Академии наук, – выстроено по специальному проекту здание центрального офиса
Сбербанка, поражающее своей вызывающей роскошью. На этом фоне радикальные действия
ряда авторитетных ученых (голодовки и даже самоубийства), которые не вызвали ни
малейшей реакции правительства, усугубили кризис в отношениях между наукой и
обществом. Ученые перестали быть авторитетным арбитром и в глазах политиков, и в
массовом сознании.
–
Наука, охватывая своими наблюдениями, экспедициями и лабораторными
исследованиями все пространство страны, дает достоверное знание о той реальной (и
изменяющейся) природной среде, в которую вписывается вся хозяйственная и общественная
жизнь народа.
Этого знания не может заменить ни изучение иностранной литературы, ни
приглашение иностранных экспертов. Слишком велик в исследовании био– и геосферы
России вес неявного знания , хранящегося в памяти, навыках и личных архивах
национального научного сообщества. Еще более сложной и широкой задачей является
«объяснение» этого знания политикам и хозяйственникам, широким слоям народа. Это
может сделать только авторитетное и достаточно крупное отечественное сообщество ученых
и околонаучные культурные круги.
Этот тип знания также обладает значительной инерцией. Оно «работает» какое-то
время даже после свертывания («замораживания») экспедиций и наблюдений – если в стране
остались производившие это знание ученые, которые ведут обработку материалов и
сообщают знание через множество каналов информации. Эта функция до сих пор
выполняется российской наукой сегодня, и, с учетом ничтожности предоставленных
ресурсов, выполняется весьма эффективно. Но, по мере ухода из жизни носителей неявного
знания и, одновременно, размывания научных оснований массового сознания, этот
потенциал угасает.
Здесь, к тому же, гораздо большее воздействие, чем в первом случае, оказывают
ограничения, накладываемые экономическим кризисом и сменой форм собственности.
Исчезло державное государство как главный субъект, заинтересованный в исследовании
природной среды России просто ради получения достоверного знания, независимо от
рыночных критериев. Рыночные же критерии мотивировать такие исследования не могут,
поскольку добыча большинства видов сырья в России с точки зрения мирового рынка
рентабельной не будет. Например, разведочное бурение даже на нефть и газ сократилось в 5
раз, а на все другие минеральные ресурсы в совокупности – в 30 раз.
Еще менее способны рыночные силы поддерживать исследования, результат которых
вообще не выражается в терминах экономической эффективности, а подчиняются иным
критериям (например, безопасности). Хороший пример – катастрофа в Кармадонском
ущелье (Северная Осетия) в сентябре 2002 г. Там при сходе пульсирующего ледника погибло
более 130 человек.
Гляциолог из Института географии РАН рассказывает: «После схода ледника в 1969 г.
по заказу Совмина Северной Осетии на Колку отправили экспедицию из сотрудников
Института географии РАН. Несколько лет в 70-х годах специалисты-гляциологи изучали
ледник и его поведение. В частности, был вычислен объем ледника, его критическая масса…
Как только масса превышает эту отметку, ледник не выдерживает своего веса и сходит
вниз». Но затем, по его словам, научные работы из-за прекращения финансирования в начале
реформы были свернуты, ледник был оставлен без присмотра. В дальнейшем в ходе
реформы наблюдения за ледниками прекратились в РФ практически повсеместно
(«Коммерсантъ-Власть», 2002, ¹ 38, с. 14).
С точки зрения указанной функции науки (накопление знания о природной среде
России) очевидно, что исходная идея реформирования науки – поддерживать лишь
блестящие и престижные научные школы – была принципиально ложной. В доктрине
реформирования науки предполагалось, что конкуренция сохранит и укрепит лишь те
направления, в которых отечественные ученые работают «на мировом уровне ».
