 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
сверхсекретных архивов и документов.
Судя по тому, как упорно американские разведчики допытывались “правды” о военном
бюджете у несчастного эмигранта, они были уверены, что детально спланированный
военный бюджет у СССР был и просто тщательно скрывался… Я не сомневаюсь, что этот
научный сотрудник просто пытался дать свою оценку военных расходов СССР, в то время
как допрашивавшие его разведчики требовали от него твердых цифр, постоянно ловя его на
противоречиях. По словам лиц, изучавших протоколы его допросов, он часто приходил в
отчаяние от того, что допрашивавшие его сотрудники ЦРУ и РУМО имели самое
приблизительное представление о советской статистике, помногу раз задавая ему одни и те
же вопросы…
Несмотря на всю противоречивость показаний эмигранта, приведенные им данные
были названы “Командой Б” основной причиной пересмотра со стороны ЦРУ и других
разведывательных ведомств оценок военных расходов СССР в сторону их увеличения”278.
Из этой истории следует, что советское хозяйство – явление сложное и трудно
поддающееся анализу с помощью инструментов западной экономической науки. Не обращая
внимания на эти достаточно хорошо известные трудности, не задумываясь о
методологических проблемах и поиске адекватных индикаторов и критериев – и в то же
время легко веря самым абсурдным оценкам идеологов, советская интеллигенция 80-х годов
проявила удивительную безответственность и даже бесчувственность . Ее коллективный
разум в этом вопросе оказался очень недалеким, даже убогим. Это стало одной из причин
нашего глубокого кризиса. Из этой истории надо извлекать уроки.
Что же касается той части интеллигенции, которая прямо пошла в услужение
реформаторам, то в ее рассуждениях нормы рационального сознания нарушались не просто
грубо, а даже дерзко. Ведь даже если бы мы приняли “абсурдно завышенные” оценки
военных расходов СССР, выработанные “Командой Б” явно исходя из политического заказа,
то и в этом случае миф о том, что эти расходы разорили экономику СССР, следует считать
продуктом недобросовестной манипуляция.
В.В.Шлыков пишет: “В последние годы советской власти с избавлением от
непомерных, как тогда считалось, военных расходов связывались все основные надежды
населения и политиков на улучшение экономического положение страны.
Егор Гайдар писал в 1990 году в журнале “Коммунист”, где он тогда работал
редактором отдела политики: “Конверсия оборонного сектора может стать важнейшим
фактором сокращения расходов и роста доходов государства, насыщения рынка новыми
поколениями потребительских товаров, катализатором структурной перестройки общества…
Речь не о сокращении темпа прироста военных расходов, а о серьезном снижении их
абсолютной величины”.
В 1992 г. объем закупок вооружения и военной техники [был сокращен] сразу на 67%…
И тем не менее, несмотря на столь, казалось бы, радикальное уменьшение, употребляя
терминологию Е.Гайдара, “оборонной нагрузки на экономику”, никакого заметного
улучшения жизненного уровня населения, как известно, не наступило. Наоборот, произошло
его резкое падение по сравнению с советским периодом. Более того, в глубокую депрессию
впал и так называемый гражданский сектор российской экономики, особенно
промышленность и сельское хозяйство…
Естественно, что в результате подобного развития тезис о том, что СССР рухнул под
бременем военных расходов, утратил былую привлекательность. Более того, советский
период по мере удаления от него все более начинает рассматриваться как время, когда страна
имела и “пушки и масло”, если понимать под “маслом” социальные гарантии. Уже не
вызывают протеста в СМИ и среди экспертов и политиков утверждения представителей
ВПК, что Советский Союз поддерживал военный паритет с США прежде всего за счет
эффективности и экономичности своего ВПК”.
Гайдар, конечно, мало кого интересует. Мы говорим о сознании честных
интеллигентов. Реальность постоянно предоставляла им объекты, которые были достойны
