 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
компенсировать нехватку металлического фонда332. Таким образом, искажение реальности
в количественной мере экономистов-перестройщиков велико до нелепости.
Видимо, чтобы как-то сделать более правдоподобным свой абсурдный тезис о
фантастически высоком выходе изделий при обработке стали в США, Н.Шмелев со своим
соавтором выдумывают еще один миф – об аномально большом количестве отходов при
обработке металлов в СССР. Как было сказано выше, это – примитивный обман. Но и логика
в нем страдает – нельзя трактовать образование стружки при изготовлении детали как
показатель «металлоемкости » этой детали. Образование стружки – совсем иной тип
издержек, нежели избыточная металлоемкость, поскольку практически вся стружка
возвращалась в переработку и существенных потерь металла здесь не возникало. И вовсе не
очевидно, что форсированная замена в СССР резания металлов более прогрессивными
технологиями (ковка, штамповка, порошковая металлургия и т.д.) привела бы к сокращению
издержек.
Крупные технологические программы вроде замены резания металлов другими
способами обработки – вещь очень дорогая, длительная и таящая в себе большой
технологический и экономический риск. Вряд ли Н.Шмелев и В.Попов, не будучи
технологами, компетентны судить о подобных вещах. Они, например, верят, что
«пластмассы решают все». Недостаточное производство в СССР пластмасс они даже
считают первой по значимости причиной якобы ужасного перерасхода металла. Читаем: «В
машиностроении доля неметаллических конструкционных материалов составляет у нас всего
1-2%, тогда как в США – 15-20% (в Японии к 2000 году эта доля должна составить около
50%)» (с. 170).
Такое поклонение чудодейственным технологиям и материалам, сродни
низкопоклонству, иногда охватывает экономистов и вообще людей, устроившихся жить в
стороне от земной реальности. Вот, сейчас в Москве на улицах много японских джипов,
весом под две тонны. К ним можно подойти, потрогать, постучать. Можно ли себе
представить, чтобы в этом типичном и массовом продукте машиностроения была тонна
пластмассы? Можно ли себе представить, чтобы наполовину из пластмассы были построены
самые тяжелые машины – экскаваторы и башенные краны, корабли и турбины?
Академик Ю.В.Яременко говорил об этой иррациональной вере в пластмассы:
«Находились люди, которые писали книги о том, что можно делать станки целиком из
пластмасс, включая даже станину. Появление безголовых, но агрессивных технократов – это
важный и отчасти трагический момент нашей истории»333. К этому можно лишь сделать
оговорку, что само по себе появление таких «безголовых технократов» не было бы
трагедией, если бы они не послужили, при поддержке нашей либеральной интеллигенции,
прикрытием для проникновения к власти здравомыслящих хищников.
Далее «экономисты перестройки» вводят еще одну меру, тоже чтобы ошарашить
читателя. Они пишут: «На ту же единицу национального дохода у нас уходит в 2,4 раза
больше металла, чем в США».
Здесь опять прежде всего вводится неопределимая категория: что значит «та же
единица национального дохода»? Чему равна эта единица в США и СССР? Ведь всегда
считалось, что понятия эти в хозяйстве СССР и США очень различны, так что каждый раз
надо четко объяснять, что под этим понимается и как одно пересчитывается в другое. В 1989
г. советский читатель наверняка понимал под национальным доходом продукт реальной
экономики – произведенные товары и услуги, а не движение денег и ценных бумаг.
Сами же Н.Шмелев и В.Попов пишут, что объем промышленной продукции СССР
составлял 80% от американского, а продукция сельского хозяйства – 85%. Металлический
фонд в СССР был намного меньше, чем в США – каким же образом «на ту же» единицу
национального дохода у нас могло уходить в 2,4 раза больше металла? Хоть какой-то расчет
и какие-то логические выкладки должны же были привести экономисты! Ведь на основании
подобных заявлений предлагалось ни много ни мало сменить сам тип хозяйственной
системы огромной страны. Это же не Хлестакову денег занять у простофиль.
