 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
одновременно от принципов экономической рациональности вообще. Как могли пойти на
это интеллигентные люди, считающие себя русскими, даже православными! Ведь это
редкостный случай в истории культуры.
Американские эксперты пишут: «Анализ экономической ситуации и разработка
экономической стратегии для России на переходный период происходили под влиянием
англо-американского представления о развитии. Вера в самоорганизующую способность
рынка отчасти наивна, но она несет определенную идеологическую нагрузку – это
политическая тактика, которая игнорирует и обходит стороной экономическую логику и
экономическую историю России» (Эмсден и др., с. 65).
Никаких шансов на успех такая реформа не имела. Народное хозяйство любой страны –
это большая система, которая складывается исторически и не может быть переделана
исходя из доктринальных соображений – даже если на время политикам удается пробудить
массовый энтузиазм и радужные иллюзии. В данном же случае устойчивой массовой
поддержки неолиберальная доктрина реформ в СССР и РФ не получила, что показали
многочисленные исследования и самые разные способы демонстрации позиции
«послушно-агрессивного большинства» («совка», «люмпена», «иждивенца» – сам набор
ругательств, которыми осыпали идеологи реформ большинство населения, говорит о
неприятии реформ).
Это и поражает западных обозревателей. В большом американском докладе сказано:
«Критически важным политическим условием экономического успеха является разработка
стратегии перехода, опирающейся на широкую поддержку общества . Без такой поддержки,
без изначальной социальной направленности реформ ни одну из них нельзя считать
«необратимой»… С точки зрения развития, нынешний режим, основанный на
неолиберальной политике – тупик. Он не способен провести истинные реформы в
демократическом духе. Неолиберальная доктрина фактически не имеет общественной
поддержки, что диктует авторитарную тактику проведения болезненных и непопулярных
мер (которые несовместимы и с задачами развития). Все, что формируется в современных
условиях, – зыбко и непостоянно» (Эмсден и др., с. 66, 81).
Понятно, что правящая верхушка США была заинтересована в том, чтобы разрушить
экономику СССР, расчленить его и втянуть его куски в свою орбиту. Холодная война –
война на уничтожение. В западной литературе, однако, экономическая часть этой доктрины
трактуется как ошибка. Дж. Грей пишет: «Ожидать от России, что она гладко и мирно
примет одну из западных моделей, означает демонстрировать вопиющее незнание ее
истории, однако подобного рода ожидания, подкрепляемые подслеповатым историческим
видением неолиберальных теоретиков, в настоящее время лежат в основе всей политической
линии Запада»369.
Мотивация западных политиков нас мало волнует. Нас волнует тот факт, что
российская интеллигенция должна была на время совсем ослепнуть, чтобы поверить
западным политикам и их подслеповатым теоретикам. Ведь даже если бы либеральная
доктрина была хороша для условий Запада (хороша ли она для них, это особый вопрос), она
совершенно не могла привести к успеху в России, какие бы законы ни принимали Верховный
Совет РСФСР или Госдума РФ. Это странное идолопоклонство, слепая вера в Закон,
которую проявили наши интеллигенты, просто пугает.
Дж. Грей пишет о приверженцах неолиберализма: «Его сторонники либо не понимают
роли культуры в поддержании политического порядка и обеспечения легитимности
рыночных институтов, либо отвергают ее как нечто иррациональное. Они убеждены, что
только система общих, обязательных для всех законов, якобы воплощающих общепринятые
представления о правах, – это единственное, что требуется для стабильности рыночных
институтов и либерального гражданского общества. Такая разновидность либерального
легализма не учитывает или отрицает, что рыночные институты не станут стабильными, – во
всяком случае в своем сочетании с демократическими институтами, – пока они будут
расходиться с преобладающими понятиями о справедливости, нарушать иные важные
