 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
на щит и в России, культура которой раньше всегда его отвергала.
Н.Бердяев пишет в 1946 г.: «Есть два понимания общества: или общество понимается
как природа, или общество понимается как дух. Если общество есть природа, то
оправдывается насилие сильного над слабым, подбор сильных и приспособленных, воля к
могуществу, господство человека над человеком, рабство и неравенство, человек человеку
волк. Если общество есть дух, то утверждается высшая ценность человека, права человека,
свобода, равенство и братство… Это есть различие между русской и немецкой идеей, между
Достоевским и Гегелем, между Л.Толстым и Ницше»60.
Либералы считают, что наилучшее жизнеустройство – рыночная экономика и
демократия западного типа, и эта модель уже достигнута на Западе, а другие народы просто
запоздали. Сопротивляться принятию этой модели для России нельзя, какими бы бедами нам
это ни грозило – это все равно что идти против рода человеческого. Возникла даже целая
теоретическая концепция о “человеке советском” (homo sovieticus ) как об аномальном
существе, выпавшем из эволюции человеческого рода и не вполне к нему принадлежащем.
Видный социолог В.Шубкин, очень активный во время перестройки, дает такие
определения: Человек биологический – «существо, озабоченное удовлетворением своих
потребностей… речь идет о еде, одежде, жилище, воспроизводстве своего рода». Человек
социальный – «в социологии его нередко определяют как „внешне ориентированную“
личность в отличие от личности „внутренне ориентированной“… он „непрерывно, словно
четки, перебирает варианты: это выгодно, это не выгодно… Если такой тип не нарушает
какие-то нормы, то лишь потому, что боится наказания. Он как бы в вечном жестоком
противоборстве с обществом, с теми или иными социальными институтами“, у него „как
видно, нет внутренних ограничений, можно сказать, что он лишен совести“. Человек
духовный – „это, если говорить кратко, по старому, человек с совестью. Иначе говоря, со
способностью различать добро и зло“.
Каково же, по выражению В.Шубкина, «качество населяющей нашу страну
популяции»? Это качество удручающе низко в результате организованной в стране
«генетической катастрофы»: «По существу, был ликвидирован человек социальный,
поскольку любая самодеятельная общественная жизнь была запрещена… Человек перестал
быть даже „общественным животным“. Большинство людей было обречено на чисто
биологическое существование… Человек биологический стал главным героем этого
времени»61. Какой регресс, какая утрата связи с научным знанием!
Хорошо видна роль концепции общечеловеческих ценностей в установках наших
реформаторов. По времени совпало так, что правящая верхушка СССР, а затем и РФ, сдавала
страну, когда на Западе социал-демократия с ее умеренными кейнсианскими взглядами была
оттеснена от власти неолиберальным крылом элиты. Так что наши реформаторы именно от
неолибералов получили не только “задание” в виде программы МВФ, но и ее
идеологическую основу – список “общечеловеческих ценностей”. Он содержит
специфические, даже уникальные требования к человеку и представления о “правильной
жизни”, характерные не вообще для капитализма и даже не для всего западного капитализма,
а именно для его англо-американской составляющей, причем выраженной в очень жесткой
форме.
Неолиберализм – жесткая, даже фундаменталистская версия универсалистской
доктрины о существовании единой для всего человечества лучшей модели жизнеустройства.
На волне неолиберализма Запад победил СССР в “холодной войне”, что на время послужило
аргументом в пользу верности этой доктрины. В США даже возродился мессианский
имперский дух, и они стали загонять непослушные народы на “столбовую дорогу” огнем и
мечом.
Практический результат неолиберального догматизма наших реформаторов
выражается в том, что они требуют от народов России принять этот перечень ценностей как
обязательный “кодекс строителей капитализма”. Это означало бы сломать, причем сразу, всю
систему культурных устоев наших народов, что невозможно. Если бы у реформаторов
