 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
все резче отделяя верхние страты от массовых слоев, концентрирующихся на полюсе
бедности»412.
Пребывание в состоянии бедности уже оказало сильное влияние на экономическое
поведение. Например, бедность порождает теневую экономику и придает ей высокую
устойчивость тем, что она выгодна и работникам, и работодателям. Но теневая экономика в
свою очередь воспроизводит бедность, в результате чего замыкается порочный круг. Вот как
обстоит дело на селе: «Неформальная занятость позволяет селянам выживать, но совершенно
не решает проблему бедности… – не получить ни медицинской помощи, ни образования…
„Черный“ рынок наемного труда выгоден работодателям – фермерам и предпринимателям,
так как позволяет: экономить на социальных отчислениях; использовать дешевый труд на
сельхозработах, что выгоднее, чем применение дорогостоящих гербицидов и техники»413.
Застойная бедность изменила поведение и структуру потребностей по меньшей мере
половины населения РФ, что предопределило новое состояние общества. Меняется сам тип
жизни половины общества. Резко повысилась доля расходов людей на питание – первый
признак обеднения. Лилия Овчарова в книге «Бедность: альтернативные подходы к
определению и измерению» пишет: «На наш взгляд, наиболее убедительным
доказательством снижения уровня жизни за годы реформ служат официальные данные о
резком росте доли расходов на питание в среднедушевом потребительском бюджете. В 1990
г. эта доля в семьях рабочих и служащих РСФСР составляла 28,2%, в семьях колхозников –
28,1%… После либерализации потребительских цен в 1992 г. доля расходов на питание, по
данным наших обследований, поднялась до 65-70% среднего потребительского набора в
выборках по городам. Происходившие в следующий период процессы адаптации и новой
стратификации семей снизили эту долю до 48-52% в 1996-1997 гг.»414. По данным
Госкомстата РФ, в 2002 г. расходы населения на питание в целом составляли 48,3%.
Далее Л.Овчарова продолжает: «По данным бюджетных обследований за 1996 г.
средние характеристики питания городских семей свидетельствовали о недопотреблении
калорий (91% нормы, заложенной в прожиточном минимуме), белков (73%) и даже
углеводов (84%). Вызывает тревогу белковое недоедание у 40% низкодоходных городских
семей, в которых живет более 50% несовершеннолетних. Недопотребление в этих семьях
составило в 1996 г. по калориям 20%, по белкам 40%, по углеводам 24%». Согласно
докладам о здоровье населения, положение с питанием в бедной части общества до 2000 г. не
улучшалось.
Другим следствием перестройки структуры расходов людей при обеднении стало
резкое сокращение покупок современных предметов длительного пользования, характерных
для быта «среднего класса». Так, по сравнению с 1990 г. в 2001 г. покупки телевизоров
сократились на 42%, магнитофонов на 72%, мотоциклов и мотороллеров на 81,5%. В ходе
реформы произошло резкое, поразительное для таких больших инерционных систем,
сокращение объема предоставляемых населению платных услуг. Уже на первом этапе
реформы спад составил 4 раза, и сегодня население РФ потребляет в 2 раза меньше платных
услуг, нежели в 1980 г. В быте большинства населения произошел огромный регресс 415.
Это всего лишь несколько штрихов картины. Но и из них видно, что бедность не
сводится к сокращению потребления материальных благ (как, например, это произошло в
годы Отечественной войны). Бедность – сложная система процессов, приводящих к глубокой
перестройке материальной и духовной культуры – причем всего общества, а не только той
его части, которая испытывает обеднение. Если состояние бедности продолжается
достаточно долго, то складывается и воспроизводится устойчивый социальный тип и образ
жизни бедняка. Бедность – это ловушка , то есть система порочных кругов, из которых очень
трудно вырваться.
В сознании массы людей в ходе реформы целенаправленно создавался «синдром
бедняка», в том числе множеством мелких подачек-льгот, а параллельно так же
целенаправленно разрушались все сложившееся в советское время «структуры
солидарности» – так, чтобы люди могли опереться друг на друга. В.Глазычев пишет:
