 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
интересующем поведении в привычном окружении, которое недоступно для специалиста. Родительский
мониторинг приносит и вторичные выгоды, напрямую не связанные с оценкой, так как позволяет
определить мотивацию родителей, а сами родители учатся наблюдать, могут более реалистично
оценивать эффект терапии. Однако иногда возникают практические проблемы: если дети знают, что за
ними наблюдают, то могут реагировать не так, как обычно. Во врезке 4.2 показано, почему наблюдение
за поведением может оказаться полезным при любом клиническом обследовании.
Врезка 4.2
Наблюдение целостной картины
Иногда наблюдение за ребенком во время его общения с родителями бывает чрезвычайно
поучительным. Не столь давно мать Сэмми, 4-летнего мальчика с тяжелыми проблемами поведения,
обратилась в одну из наших клиник за помощью. Во время интервью она сообщила, что ее сына
«невозможно одеть» и «он совершенно меня не слушается». Один из членов семьи сказал ей, что Сэмми
кажется «гиперактивным», и поскольку она настаивала на этом диагнозе, то семейный врач посоветовал
провести психологическое обследование.
Однако воспитательница нарисовала совершенно иную картину. Она рассказала о неразвитых
навыках следования указаниям и слабой концентрации на задаче, но отмечала, что если мальчику что-то
нравилось, то он вел себя так же, как и другие дети. Мальчик казался спокойным во время визита в
клинику, поэтому мы решили прояснить ситуацию, нанеся визит к нему домой и в школу.
Когда мы пришли к нему домой, проблема сразу же обнаружилась. Дом был наводнен
игрушками и играми, мать разрешала сыну разбрасывать их по всей комнате. Попытки как-то
структурировать его игры и другую деятельность сразу привели к конфронтации, он просто отвернулся,
схватил игрушки, мать расстроилась и начала бегать за ним, крича и пытаясь заставить положить
игрушки обратно. «Смотрите, — сказала она, оборачиваясь к наблюдателю, — он не делает то, о чем я
его попросила». Мальчик вцепился в свои игрушки, включил телевизор и уселся перед экраном. Во
время нашего визита в школу наблюдались аналогичные попытки со стороны Сэмми избегать указаний
учительницы, хотя ей иногда удавалось ввести его в русло нужной деятельности, используя похвалу и
другие способы поощрения.
Очевидно, что в описании поведения сына, данном его матерью, отсутствовало несколько
деталей, без которых невозможен точный диагноз. В ее описании также не упоминалось, что она очень
расстраивалась, когда Сэмми «не слушался», и что домашнее окружение было слишком хаотичным и
неструктурированным для ребенка его возраста. Без наблюдения ребенка в домашних условиях наша
оценка проблемы и рекомендации могли бы быть совершенно иными, например, если бы мы приписали
его непослушание в первую очередь гиперактивности, к чему нас первоначально подводила его мать.
Мы разработали стратегии обучения матери: как структурировать домашнее окружение в
дружественной ребенку манере, как играть с сыном, как поддержать взаимодействие, начиная с простых
просьб и используя позитивные вознаграждения, такие как похвала, внимание и любимые занятия.
<Наблюдение за поведением помогает напрямую получить точную картину поведения ребенка в
определенных обстоятельствах. Здесь вы видите реакцию Сэмми на просьбу «подобрать игрушки». Мы
заметили, что домашнее окружение и ограниченные педагогические стратегии матери были основными
факторами аномального поведения мальчика.>
---
Для того чтобы посмотреть, как могут вести себя родители и дети в повседневных ситуациях в
школе и дома (проблемы во время завтрака, уборки или ситуации решения проблем, как вместе играть в
игры), можно организоватъ ролевую игру непосредственно в клинике (Roberts, 2001). Например,
наблюдая семьи, в которых дети подвергались физическому насилию
в дошкольном возрасте, мы
стараемся выбрать вид деятельности, который поможет выявить взаимодействие и конфликты ребенка и
родителей. Вначале просим родителей поиграть с ребенком, так чтобы мы смогли оценить их
педагогический стиль, а затем просим родителей заставить ребенка отложить его любимые игрушки,
что часто заканчивается отказом и конфликтом (D.A. Wolfe, 1991).
В случае Фелиции ролевая игра использовалась для оценки социальных навыков девочки.
Вначале ситуация была описана следующим образом: «Ты сидишь в школьном буфете и ешь свой
завтрак. Жанет, девочка из твоего класса, подходит к твоему столу и садится напротив». Затем врач
берет на себя роль Жанет и говорит: «Привет, Фелиция. Тебе нравится завтрак?» Фелиция реагирует и
