 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Врезка 1.1
Виктор из Авейрона
Виктор, часто называемый «диким мальчиком из Авейрона», был обнаружен охотниками в
возрасте 11 или 12 лет, и, вероятно, он прожил все это время в лесу. Жан-Марк Итар, в то время
молодой врач, полагал, что у мальчика «задержка психического развития» из-за социальной
неадаптированности и необученности, и решил выяснить, можно ли устранить подобную отсталость.
Виктор, который сначала не издавал ни звука, передвигался на четырех конечностях, пил воду лежа на
полу, кусался и царапался — стал объектом всеобщего внимания, когда пошли слухи, что он был
воспитан зверями. Он был неопрятен, не мог ни на чем сосредоточиться и не реагировал даже на
сильную жару и холод. Несмотря на внешний вид и поведение ребенка, Итар верил, что определенное
влияние извне могло его очеловечить. Рассказ Итара о его работе повествует об оптимизме и
разочаровании, гневе, надежде и отчаянии, которые ему пришлось испытать в процессе общения с этим
необычным ребенком. Подобные переживания знакомы тем из нас, кто принимал на себя сколько-
нибудь схожие обязанности.
Итар использовал множество методов, чтобы помочь Виктору осознать свой сенсорный опыт:
горячие ванны, массаж, щекотку, эмоциональное возбуждение, даже разряды электрического тока.
После 5 лет обучения, проведенного Итаром, Виктор научился идентифицировать объекты, различать
буквы алфавита, понимать многие слова и правильно называть объекты и их части. Виктор также
выказал предпочтение социальной жизни перед изоляцией в дикой природе. Несмотря на все эти
достижения, Итар решил, что его усилия не увенчались успехом, поскольку ему так и не удалось
достичь поставленной цели: социализировать мальчика, превратив его в нормального человека. Тем не
менее случай Виктора явился вехой в деле оказания помощи детям с особыми потребностями. Впервые
в истории науки взрослый человек попытался по-настоящему понять — почувствовать и узнать
—
мысли и эмоции нестандартного ребенка, и доказал, что ребенок с серьезными нарушениями может
прогрессировать благодаря соответствующему обучению. Это глубокое проникновение в потребности и
чувства ребенка и по сей день остается ключевым аспектом оказания помощи «трудным» детям.
(Источник: Kanner, 1964.)
---
Психическое расстройство и задержка психического развития
Когда во второй половине XIX в. влияние Локка и других деятелей способствовало расширению
практики всеобщего образования в Европе и Северной Америке, дети, которые не могли справиться с
требованиями школы, стали заметной и вызывающей беспокойство группой. Эта ситуация привела к
важному и базовому разграничению лиц с психической неполноценностью («слабоумных») и лиц с
психическими, или душевными, расстройствами («душевнобольных»),
хотя в то время это
разграничение было не слишком четким (Costello & Angold, 1995). В сущности, возникла
необходимость определить, на кого ложится ответственность за помощь детям, чье когнитивное
развитие кажется нормальным, но, несмотря на это, у них возникают серьезные эмоциональные или
поведенческие проблемы. Прежде единственное руководство, которым пользовались при определении
различий между детьми с интеллектуальными недостатками и детьми с поведенческими и
эмоциональными проблемами, было заимствовано из религиозных представлений о безнравственном
поведении: считалось, что дети, обладающие нормальными когнитивными способностями, но
доставляющие беспокойства окружающим, страдают нравственным безумием, предполагающим какое-
то нарушение личности или характера (Pritchard, 1837). Бенджамин Раш (1745-1813), пионер в области
психиатрии, заявил, что дети не подвержены настоящему безумию, наблюдающемуся у взрослых,
поскольку незрелость развивающегося мозга предохраняет их от психических процессов, вызывающих
безумие (Rie, 1971). В результате термин «нравственное безумие» стали все реже использовать для
объяснения неинтеллектуальных форм патологического поведения детей.
Появление этого базового разграничения вызвало кратковременный, но значимый прилив
оптимизма у специалистов (Achenbach, 1982). В связи с определением двух важных источников влияния
стало расти беспокойство по поводу бедственного положения детей с психическими и поведенческими
нарушениями. Во-первых, прогресс в общей медицине, физиологии и неврологии привел к тому, что
рассматривание психических расстройств как нравственного безумия было заменено изучением
