 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
внутренние импульсы, воспоминания и ощущения настолько болезненны, что должны быть вытеснены
и перемещены на внешние объекты или быть символически ассоциированы с реальным источником
тревоги. Таким образом, тревога и фобии защищают ребенка от неосознанных влечений и желаний.
Наиболее известным клиническим случаем фобии, описанным Фрейдом, была боязнь лошадей у
пятилетнего маленького Ганса. Как полагал Фрейд, маленький Ганс неосознанно чувствовал, что
соревнуется со своим отцом за любовь матери, и боялся мщения со стороны отца (комплекс Эдипа).
Страх Ганса был вытеснен и перемещен на лошадей, символизировавших отца, который может
кастрировать мальчика. Для Ганса было менее болезненно бояться чего-то определенного, чем страдать
от тревоги, не имеющей очевидного основания.
Бихевиоральные теории и теории научения утверждают, что страхи и тревоги приобретаются
путем классического формирования условных рефлексов (классического обусловливания). В случае
маленького Альберта Уотсон (J. В. Watson) и Рэйнер (Rayner) создали поведенческий паттерн, очень
похожий на фобию, связанную с крысами. Они утверждали, что страхи приобретаются путем
ассоциативного усвоения. Сохранение фобий объясняли оперантным обусловливанием (выработкой
инструментальных условных рефлексов). Существует принцип, согласно которому поведенческий
паттерн повторяется, если действие подкрепляется или вознаграждается. После возникновения фобии
вознаграждение следует автоматически в виде мгновенного облегчения всякий раз, когда ребенок
избегает объекта или ситуации, которые страшат его. Таким образом, путем негативного подкрепления
избежание пугающих стимулов становится приобретенной реакцией, сохраняющей страх ребенка даже
при отсутствии источника опасности. Сочетание классического и оперантного обусловливания в
возникновении и сохранении страхов описано в так называемой двухфакторной теории (Mowrer, 1947).
Теория привязанности Боулби (Bowlby) предлагает совершенно иное объяснение детских
страхов. Согласно теории привязанности, бесстрашие у детей биологически зависит от эмоциональной
привязанности, необходимой для выживания. Дети должны быть близки к тем, кто заботится о них,
чтобы их физиологические и эмоциональные потребности удовлетворялись. Поведенческие паттерны
привязанности, такие как плач, страх перед незнакомыми людьми и напряжение, представляет собой
активные действия, предпринимаемые младенцем для сохранения или восстановления близости с
человеком, заботящемся о нем. Разлука по мере взросления ребенка переносится все легче. Однако те
дети, которых очень рано разлучили с матерью, которые переносили жестокое обращение или
потребности которых регулярно не удовлетворялись, проявляют нетипичные реакции на разлуку и
воссоединение. Ранняя слабая привязанность сохраняется (интернализуется) и определяет восприятие
ребенком других людей и окружающего мира. У детей, считающих окружающий мир ненадежным,
недоступным, враждебным или угрожающим, может впоследствии возникать сильная тревожность и
формироваться поведенческие паттерны избежания.
Ни одна из теорий сама по себе не является достаточной для объяснения разнообразных форм
тревожных расстройств у детей, различного проявления этих расстройств у разных детей, или
варьирования их последствий со временем. Важно понимать, что разные тревожные расстройства могут
возникать по разным причинам. В отличие от ранних теорий, современные гипотезы подчеркивают
важность взаимодействия биологического воздействия и влияния окружающей среды (Zahn-Waxler et
al., 2000). Теории, в которых четко сформулированы причины возникновения тревожных расстройств у
детей, только начинают появляться (Chorpita & Barlow, 1998).
Темперамент
Однажды я посетил группу дошкольников в детском саду, где заметил маленького белого
мальчика, тихонько подкравшегося сзади к девочке-китаянке, шедшей впереди него. Мальчик
незаметно подобрался к ней на расстояние полуметра, остановился и, набрав полную грудь воздуха,
крикнул: «У-у-у!» Хотя я видел его приближение, я вздрогнул от неожиданности, такой силы был крик.
Однако к большому моему удивлению «жертва» практически не отреагировала на него. Напротив,
миниатюрная китаянка не спеша развернулась, посмотрела на мальчика (ошеломленного неожиданным
проявлением бесстрашия) и с улыбкой на лице спокойно произнесла: «Так надо мной уже шутили».
Затем она развернулась и пошла дальше, а маленький мальчик плелся за ней, как щенок (думаю, он был
влюблен).
Этот эпизод свидетельствует о том, что дети (как и взрослые) заметно различаются в своих
реакциях на новые или неожиданные события. Возможно, реакции их зависят от устойчивости нервной
системы, от пола, усвоенных культурных стереотипов поведения, приобретенного опыта (например
