 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
человечества (Bowler, 1989). На самом деле специалисты в сфере умственного недоразвития в XIX веке
верили, что обнаружили «недостающее звено» между людьми и низшими видами (Gelb, 1995). J.
Langdon Н. Down, наиболее известный по клиническому описанию генетического синдрома, носящего
его имя, интерпретировал «странные аномалии» в своей клинической выборке пациентов с умственной
отсталостью, эволюционным регрессом к монголоидной расе (Down, 1866). Даун считал, что родители,
принадлежащие к одной расовой группе, могут произвести на свет ребенка с умственной отсталостью,
представляющего собой «ретрогрессию» к другой группе. Построенная на домыслах и ложных
умозаключениях, теория эволюционной дегенерации и ее взгляды на неполноценность приобрели
большую популярность в конце XIX столетия в качестве объяснения безумия, умственных недостатков
и социальной девиации. Врезка 9.1 показывает, как эта распространенная теория использовалась для
удобного объяснения нежелательных человеческих черт.
Врезка 9.1
Дурная слава семьи Калликаков
Психолог Генри Годдарт, основавший одну из самых больших воспитательных школ для людей с
умственной отсталостью в начале XX века, был также сторонником популярной теории дегенерации и
движения евгеников. В своей книге «Семья Калликак: изучение наследования слабоумия» (1912),
Годдарт проследил две линии потомков солдата войны за независимость, Мартина Калликака. Калликак
(это имя Годдарт создал путем сочетания двух греческих слов: калос, что значит «приятный,
привлекательный», и какос, что значит «плохой, порочный») стал отцом ребенка слабоумной
буфетчицы во время войны, вставшего у истоков первой линии, а затем Мартин Калликак дал жизнь
другому ребенку, от «приличной девушки», на которой женился после войны.
Годдард сообщает, что многие потомки по первой линии были слабоумными, делинквентными,
бедными и подверженными алкоголизму, в то время как потомки по второй линии имели хорошую
репутацию. Он считал, что эти выводы являются доказательствами наследования ума, хотя совершенно
не обратил внимания на очевидное различие условий существования этих двух семей (Achenbach, 1982).
Если более пристально вглядеться в опровержение (из предисловия к книге), то можно увидеть: «Это
правда, что мы выдвигали несколько категоричные утверждения и делали выводы, которые кажутся
недостаточно научно обоснованными».
---
К 1910 году большого влияния добилась евгеника. Она была впервые определена сэром
Фрэнсисом Гальтоном (двоюродным братом Чарлза Дарвина) в 1883 году как «наука, которая имеет
дело со всеми изменениями, улучшающими врожденные качества расы» (цитата по Kanner, 1964, стр.
128). Внимание общества и специалистов переместилось от нужд людей, страдающих умственной
отсталостью, к обсуждению нужд общества; общество должно быть защищено от возможного вреда,
наносимого присутствием в нем людей с умственными проблемами.
Лео Каннер (Leo Kanner), пионер в изучении аутизма и умственной отсталости,
соответствующим образом описывает превалирующее отношение:
«Ощущение, что общество оказалось в серьезной опасности, создало атмосферу нарастающей
паники. Люди с умственным дефектом считались представляющими собой угрозу для цивилизации и
тяжелую ношу для школы, неисправимыми дома, неразборчивыми в сексуальных отношениях,
производящими слабоумное потомство, жертвами и причиной бедности, дегенерации, преступлений и
болезней» (Kanner, 1964).
В результате, людей с умственной отсталостью часто обвиняли в социальных невзгодах того
времени, что является убедительным примером того, как ярлык, прикрепленный к проблеме, зачастую
становится объяснением ее. Врезка 9.2 фактически представляет собой статью из New York Times от
1912 года, отражающую истинное отношение. Внешность, недееспособность и поведение людей,
страдающих умственной отсталостью, считались доказательством их моральной неустойчивости. Это
убеждение привело к использованию диагностического термина «моральный имбецил», или
«слабоумный», для описания и объяснения их отличий. Это представление превратилось в
непосредственное объяснение актов девиантного поведения и оправдывало широкомасштабные
попытки идентифицировать и контролировать подобных людей. Слабоумные, чьи умственные
нарушения являлись наименьшими, считались угрозой обществу, поскольку, в отличие от безумцев, они
могли с легкостью сойти за нормальных (Gelb, 1995). Люди с интеллектуальными нарушениями и
