 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
мстительные люди считают себя непобедимыми и владеют любой ситуацией. Они умнее, жестче,
реалистичнее других людей и поэтому могут взять над ними верх. Они гордятся своей бдительностью,
способностью предвидеть и планировать, и им кажется, что ничто не может причинить им боль.
Нарциссистский тип личности — это «помазанник божий, судьбоносная личность, человек, готовый все
отдать и пожертвовать, благодетель человечества» (1950, р. 194). Людям нарциссистского склада
кажется, что они наделены неограниченной энергией, способны многого достичь без особых усилий.
Перфекционисты считают себя образцами правильности, чьи поступки всегда безупречны. Они
обладают ясной способностью суждения, справедливы и обязательны в человеческих
взаимоотношениях. Идеализированный образ смиренных, склонных к уходу людей состоит из
«самодостаточности, независимости, сосредоточенности на себе, безмятежности и свободы от желаний
и страстей» в сочетании со стоическим равнодушием к ударам и стрелам жестокой судьбы. Они
стремятся освободиться от ограничений и невосприимчивы к давлению извне. Идеализированный
образ для каждого решения базируется на религиозном или культурном идеале, историческом примере
или личном опыте.
Идеализированный образ не обязательно повышает нас в собственных глазах, он, скорее,
усиливает нашу ненависть к себе и ожесточает конфликт внутри нас. Хотя качества, которыми мы себя
наделяем, продиктованы доминирующей в нас межличностной стратегией, второстепенные решения
также представлены в нашей личности. Поскольку каждое решение поощряет различные черты
характера и идеализированный образ имеет противоречивые аспекты, мы должны попытаться
реализовать их все. Более того, так как мы ощущаем собственную ценность, только если соответствуем
нашему идеализированному образу, то все, что недостаточно для этого образа, не представляет для нас
особой ценности, и возникает презираемый образ (a despised image)
— главный объект презрения к
самим себе. Многие люди, пишет Хорни, колеблются между «ощущением высокомерного всемогущества
и собственного абсолютного ничтожества» (1955, р. 188).
Создав для себя идеализированный образ, мы пускаемся на поиски славы (search for glory), цель
которых — реализовать наше идеальное «я». Понятие славы и побед варьируется в зависимости от
выбранного нами решения. Поиск славы приводит к образованию нашей собственной религии,
заповеди которой определяются нашим неврозом. Мы также можем воспринять систему славы и
триумфа из культуры: из традиционных религий, различных форм групповой идентификации, в армии и
во время войн, из спортивных соревнований, чествований и различных иерархических систем.
«Один из пациентов представлял себя благодетелем человечества, мудрым человеком,
достигшим полной безмятежности и сосредоточенности на своей персоне, он мог совершенно без
колебаний убивать своих врагов. Эти аспекты — все сознательные — нисколько не противоречили его
личности. В литературе этот метод ухода от конфликта с помощью изоляции представлен в повести
Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»» (Horney, 1950, p. 22).
«У нас есть все основания задаться вопросом, не слишком ли часто человеческие жизни в
буквальном и переносном смысле приносятся в жертву славе» (Horney 1950, р. 29-30).
Система гордости. Создание идеализированного образа приводит не только к поиску славы, но
и развивает систему гордости: невротическую гордость, невротические притязания, тиранические
долженствования, ненависть к себе, — все черты, варьирующиеся в зависимости от решения.
Невротическая гордость (neurotic pride) заменяет удовлетворение нашим идеализированным
образом на реалистическую уверенность в себе и самоуважение. Угроза чувству гордости вызывает
тревогу и чувство враждебности; его крушение приводит к отчаянию и презрению к себе. На базе нашей
гордости мы строим наши невротические притязания и претензии к внешнему миру, требуя от него,
чтобы с нами обращались в соответствии с нашим величественным представлением о самих себе. Эти
притязания «переполнены ожиданием волшебства» (1950, р. 62). Они усиливают нашу ранимость, так
как их утрата сбивает с нас спесь и создает ощущение беспомощности и неадекватности, которых мы
избегаем.
Наличие идеализированного образа вызывает не только чувство гордости и притязания, но и
развивает то, что Хорни называла тираническими долженствованиями (the tyranny of shoulds).
Их
функция состоит в том, чтобы побудить нас жить в соответствии с нашими величественными
представлениями о самих себе. Эти долженствования определяются чертами характера и ценностями,
