 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
теоретическое.
Я понял, что мне понадобится все мое мужество, чтобы вновь вооружиться. Я знал, что отвоюю
у доктора Бейкера весь путь шаг за шагом, но я также помнил о своих ощущениях в эти тридцать шесть
часов или около того после моего первого сеанса, и я жаждал его больше всего на свете...
«Как провели неделю?» — поинтересовался доктор Бейкер. И я ему рассказал.
«Ваша реакция, ужесточившаяся после периода приятных ощущений, вполне естественна и
ожидаема, — сказал он. — Вы не всегда будете испытывать такие приятные чувства, однако следует
помнить, что они собой представляют, так чтобы вы снова могли к ним вернуться. Это поможет вам
переносить страх, если вы будете чувствовать, будто ваша защита рушится...»
В течение нескольких недель по вторникам в два часа я вдыхал и выдыхал и дрыгал ногами. (С
тех пор я обнаружил, что моя грудь и дыхание работали как в первый раз, мобилизуя энергию тела,
помогавшую мне в процессе повторного приобретения защиты. Энергия приходила вместе с вдыханием
воздуха.) Теперь Бейкер заставлял меня еще ударять кулаками по кровати, пока я двигал ногами. Я
обычно колотил, дрыгал и дышал, ритм подхватывал и уносил мое тело...
Чтобы высвободить защиту глаз, Бейкер держал карандаш передо мной и велел смотреть на него.
Затем он двигал им по кругу наугад, заставляя меня спонтанно оглядываться. Это обычно продолжалось
пятнадцать или двадцать минут, а результаты меня поражали. Мои глаза, казалось, освобождались в
моей голове, и я ощущал прямую связь между ними и мозгом. Затем он обычно заставлял меня крутить
глазами вокруг, не поворачивая головы, заставляя меня сосредоточивать взгляд на каждой из стен
комнаты. Все это время, пока я это делал, я должен был глубоко и ритмично дышать.
Он заставлял меня гримасничать и строить рожи (я чувствовал себя довольно глупо). Он
заставлял меня делать подозрительные взгляды или показывать во взгляде вожделение. Все это
постепенно создавало у меня ощущение того, что я снова как будто впервые смотрю своими глазами, и
это ощущение было чудесным...
В следующий вторник вместо карандаша доктор Бейкер взял ручку с фонариком. Он вертел ее
передо мной, светил мне в глаза. Эффект был психоделический. Я следил за ручкой, за отсветами в
темноте и пугался. Я действительно испытывал невероятные ощущения, как будто мозг перемещался в
моей голове. Бейкер помахал фонариком передо мной минут пятнадцать, затем выключил его, взглянул
мне глубоко в глаза и сказал: «Все идет хорошо». Его работа со мной, его оценка моей реакции — все это
было не механическим, а являлось результатом способности человека соприкасаться с чувствами и
энергетическим зарядом другого...
«Скорчите мне рожу», — сказал Бейкер, и я повернулся к нему с глупой улыбкой. «Теперь усильте
ее», —
сказал он. Я скорчил лицо в отвратительной чудовищной гримасе. «Что вы чувствуете?» —
спросил Бейкер.
— Я не знаю, — солгал я.
— Вы все-таки должны что-то чувствовать.
— Ну, наверное, презрение.
— Наверное?
— Ладно, черт, это ужасно глупо... лежать здесь и крутить глазами.
— Засуньте палец к себе в горло, — сказал Бейкер.
— Что? — спросил я.
— Давитесь.
— Но меня стошнит на вашу кровать.
— Если хотите, можете это сделать, — сказал он. — Просто продолжайте дышать, пока вы это
делаете.
Я лежал там, глубоко дышал, засунув палец в рот, и давился. Я делал это снова.
«Продолжайте дышать», — сказал Бейкер. Моя нижняя губа задрожала, как у ребенка, слезы
потекли по лицу, и я заорал. Я рыдал минут пять, мое сердце готово было разорваться. Наконец плач
стих.
«С вами что-то произошло?» — спросил Бейкер.
«Я думал о своей матери, как я любил ее, и мне казалось, я никогда не увижу ее, и я просто
почувствовал отчаяние и горечь, — сказал я. — Мне казалось, как будто я по-настоящему впервые это
