 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
новых; это всего лишь восприятие учения» (Dogen in: Kennett, 1976).
Догэн подчеркивает значимость наставника:
«Если невозможно найти настоящего наставника, лучше вообще не изучать буддизм. При этом те,
кого называют хорошими наставниками, необязательно должны быть молоды или стары, это всего лишь
люди, которые могут сделать понятным истинное учение и удостоиться печати подлинного учителя. Ни
обучение, ни знания не играют большой роли, ибо характерными чертами таких наставников являются
их исключительное влияние на других и их собственная сила воли. Они не полагаются на собственные
эгоцентричные взгляды и не цепляются за какую-либо навязчивую идею, ибо у них обучение и
понимание находятся в совершенной гармонии. Таковы характеристики настоящего наставника» (in:
Kennett, 1976, p. 109).
«Если вы задаетесь вопросом: «Могу ли я поверить в это?», вас в действительности интересует:
«Могу ли я выработать достаточно твердую позицию, которая бы меня удовлетворяла?»» (Бахаудин,
суфийский учитель).
Ученики часто оценивают своего наставника, определяя, является ли этот человек «дзэнским
учителем» или нет. Разумеется, определенная разборчивость здесь необходима, поскольку называть себя
наставниками могут даже неподготовленные и неопытные люди. Но если ученик беспокоится по поводу
степени осознания квалифицированного дзэнского наставника — это не что иное, как эготизм. На самом
деле ученик спрашивает: «Достоин ли этот наставник того, чтобы меня учить?», «Соответствует ли он
моим стандартам?» Буддистское учение говорит, что если ум ученика «распахнут», то учить может кто
угодно и что угодно.
Оценка
Одним из захватывающих и интригующих аспектов буддизма является то, что он пробуждает
чувство жизнеутверждающей диалектики, способствует восприятию одновременно и реального, и
идеального и признанию того, что между обоими существует напряжение. Ученики не только
устремляются к идеалам буддизма, но и начинают видеть границы реальности. Вот идея, которую
человек должен понять и в соответствии с которой он должен жить: «Я — Будда, и я — не Будда, и я —
Будда» (Кеннетт-роси
[Роси (яп.)
— титул, присваиваемый опытному дзэнскому наставнику.], частная
беседа). Этот диалектический подход проявляется буквально во всех аспектах буддистской жизни и
мышления. Он создает творческое напряжение, давая возможность бороться с существующими
недостатками и одновременно двигаться в направлении идеала.
«Смотрите! Идеальному сопутствует реальное, это подобно коробке с закрывающей ее крышкой...
подобно двум стрелам, встретившимся в воздухе» (Sandokai in: Kennett, 1976, p. 280).
Просто сказать, что «то-то и то-то верно», — значит проигнорировать принцип непостоянства. В
лучшем случае утверждение такого рода может ввести в заблуждение, но противоположное
утверждение будет в равной степени обманчивым. Лучше сказать: «Это так, и это не так, и это так».
Буквально каждое утверждение и каждую ситуацию можно лучше понять, если прибегнуть к такой
диалектике.
Дзэнская идея, что обучение — это просветление, очень глубока. Обучаемый,
придерживающийся этой установки, избегает попадания в ловушку устремленности к недостижимому
идеалу. Постоянная борьба за какую-то отдаленную цель или награду может означать, что человек
никогда полностью не погружается в настоящее. Если путь не согласуется с целью, разве может человек
когда-либо достичь этой цели?
Данный вопрос проясняется в одном известном дзэнском рассказе о Басо — монахе, который
прилагал большие усилия в медитации.
«Нангаку, его наставник, спросил: «Достойный, чего ты пытаешься достичь сидением?»
Басо ответил: «Я пытаюсь стать Буддой».
Тогда Нангаку поднял кусок черепицы и начал тереть ею о камень перед Басо.
«Учитель, что вы делаете?» — спросил Басо.
«Я полирую ее, чтобы сделать из нее зеркало», — сказал Нангаку.
