Navigation bar
  Print document Start Previous page
 722 of 726 
Next page End  

(May, 1967, р. 86).
Каким образом терапевт помогает пациентам стать свободными и ответственными людьми? Мэй
не предлагал конкретных рецептов, следуя которым терапевты могли бы выполнять эту задачу. У
экзистенциальных психологов нет четко определенного набора техник и методов, применимых ко всем
пациентам. Вместо того чтобы использовать общие техники, они обращаются к личности пациента и к
ее уникальным свойствам. Они должны установить доверительные человеческие отношения с
пациентом (Mitwelt) и с их помощью привести пациента к лучшему пониманию себя и к более полному
раскрытию его собственного мира (Eigenwelt). Это может значить, что пациента надо будет вызвать на
поединок с собственной судьбой, что он будет испытывать отчаяние, тревогу и чувство вины. Но это
также означает, что должна состояться человеческая встреча один на один, в которой оба, терапевт и
пациент, являются личностями, а не объектами. «В этом взаимодействии я должен быть способен в
некотором смысле ощутить тоже, что ощущает пациент. Моя работа терапевта должна быть открытой
его внутреннему миру» (May, 1967, р. 108).
По мнению Мэя, терапия вбирает в себя элементы религии, науки, а также доверительных
межличностных отношений, в идеале напоминающих дружбу. Дружба, однако, не является простым
социальным взаимодействием, скорее, она требует от терапевта готовности к сопротивлению со
стороны пациента и к необходимости подталкивать его к активным действиям. Мэй считал, что
человеческие отношения сами по себе целительны и что их преобразующее воздействие не зависит от
того, что говорит терапевт, и от того, каких взглядов он придерживается.
«Наша задача — быть проводниками, друзьями и толкователями для людей во время их
путешествия по их внутреннему аду и чистилищу. Говоря более точно, наша задача — помочь пациенту
дойти до той точки, где он сможет решать, продолжать ли ему оставаться жертвой... или покинуть это
положение жертвы и пробираться дальше через чистилище с надеждой достичь рая. Часто наши
пациенты, приближаясь к концу пути, очевидно напуганы возможностью решать все самостоятельно
или использовать свой шанс, чтобы завершить предприятие, которое они так отважно начали» (May,
1991, р. 165).
Мэй разделял многие философские взгляды Карла Роджерса. Основным в подходах обоих
исследователей было понимание терапии как человеческой встречи, то есть близких человеческих
взаимоотношений, способных помочь росту как пациента, так и терапевта. На практике, однако, Мэй
был гораздо более склонен задавать вопросы, углубляться в ранние детские впечатления пациента и
предлагать возможные объяснения его нынешнего поведения.
Случай Филиппа
Хотя Мэй проработал в качестве психотерапевта многие годы, он не оставил описаний точных
техник и методик. Однако иллюстрацией экзистенциалистского подхода к психотерапии может
послужить упоминаемый Мэем случай Филиппа — пациента с неадекватными проявлениями
тревожного поведения (May, 1981). Филипп, мужчина средних лет, состоявший в браке дважды, и оба
раза неудачно, страдал от невротической тревоги, что сводилось к замыканию на собственной
никчемности и обреченности любого своего поступка на провал. Глубоко переживая по поводу
непредсказуемого, взбалмошного поведения своей возлюбленной Николь, он тем не менее не смел
разорвать с ней отношения, поскольку сам парализовал свою волю, опасаясь нарушить безотчетные,
глубоко укоренившиеся запреты. Поступки Николь обусловливали развитие у Филиппа чувства долга по
отношению к ней, привязывая и отталкивая одновременно. В этих отношениях важно то, что очевидная
потребность Николь в присутствии Филиппа обязывала его заботиться о ней.
Мучительная привязанность Филиппа к неуправляемой Николь была точной копией его
отношений со своими родственниками в раннем детстве, когда в отношении последних развивается
известное чувство долга, здоровое в своей основе, но порой принимающее уродливые формы. В течение
первых двух лет жизни Филиппа главными обитателями его мира были всего лишь два человека: мать и
сестра, которая была старше Филиппа на два года. Психическое состояние матери Филиппа граничило с
шизофренией. Ее поведение по отношению к сыну колебалось между нежностью и жестокостью. Сестра
же определенно была шизофреничкой и позже провела некоторое время в психиатрической больнице.
Hosted by uCoz