 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Таким образом, Филипп должен был с раннего детства учиться приспосабливаться к двум
совершенно непредсказуемым женщинам. Конечно, у него неизбежно должно было остаться
впечатление, что он должен не только защищаться от женщин, но и хранить им верность, в особенности
если учесть их плачевное состояние. Отсюда восприятие жизни не как свободного развития личности, а
как испытания, требующего постоянно быть на страже или при исполнении долга. История с Филиппом
может быть использована для иллюстрации того, как невротическая тревога блокирует развитие и
продуктивные действия индивида. Филипп мог бы найти иной способ поведения в обращении с
Николь. Несомненно, что отношение Филиппа к возлюбленной повторяет его детские способы
взаимоотношений с матерью и сестрой.
Мэй рассматривал случай Филиппа как пример бессознательной интенциональности:
Филипп
чувствовал, что должен заботиться о Николь, несмотря на ее непредсказуемое и «сумасшедшее»
поведение. Филипп не замечал связи своих действий с детским опытом общения с непредсказуемой
матерью и психически ненормальной сестрой. Он попал в зависимость от своей бессознательной веры
в необходимость заботиться о «сумасшедших» и непредсказуемых женщинах. Естественно, что такая
интенциональность лишала его возможности установить с Николь новые взаимоотношения.
История Филиппа — история заботы о других. Он пристроил Николь на работу в своей
компании, причем такую, которую она могла выполнять дома и зарабатывать достаточно, чтобы жить
безбедно. Кроме того, когда Николь отказалась от своей очередной интрижки и «безумной» идеи
переехать в другой конец страны, Филипп дал ей несколько тысяч долларов. Стоит ли напоминать, что
до знакомства с ней он чувствовал себя обязанным заботиться о двух своих предыдущих женах, а еще
раньше — о матери и сестре, реализуя тем самым одну и ту же поведенческую модель. Несмотря на то
что схема жизни, которой придерживался Филипп, предписывала ему заботиться о женщинах, он
никогда не умел заботиться о них по-настоящему.
Психологические проблемы Филиппа вытекали из его раннего детского опыта общения с
неуравновешенной матерью и сестрой-шизофреничкой. Эти впечатления не были причиной его
патологии, то есть нельзя сказать, что только они привели его психику в такое состояние. Но они
заставили Филиппа научиться приспосабливаться к своему миру, сдерживая гнев, развивая чувство
апатии и стараясь оставаться «хорошим мальчиком». Напомним, что, с точки зрения Мэя, невротические
симптомы — это не неумение приспособиться к миру, а подходящее для человека и необходимое
приспособление, позволяющее ему защитить свое Dasein (бытие-в-мире). Поведение Филиппа по
отношению к бывшим женам и к Николь представляет собой отрицание им своей свободы и попытку
самозащиты путем ухода от встречи со своей судьбой.
Проводя психотерапию, Мэй, в частности, объяснил Филиппу, что его отношения с Николь были
попыткой продолжить отношения с матерью. Карл Роджерс отверг бы такую технику, потому что она
исходит из внешней (то есть принадлежащей терапевту) системы представлений. Мэй, напротив,
считал, что подобные объяснения являются для пациента эффективным импульсом к осознанию того,
что он сам от себя скрывает.
В работе с Филиппом Мэй применял также и другой метод: он предложил Филиппу мысленно
поговорить со своей покойной матерью. При этом Филипп говорил и за себя, и за нее. Представляя в
этом диалоге свою мать, он впервые оказался способен отождествить себя с ней, увидеть себя ее
глазами. В роли матери он сказал, что она очень гордится им и что он всегда был ее любимым ребенком.
Затем в роли самого себя он сказал своей матери, что ему нравится ее смелость, и вспомнил случай,
когда ее смелость спасла ему зрение. После окончания этого мысленного разговора Филипп признался:
«Никогда в жизни я не смог бы вообразить, что произойдет что-нибудь подобное».
Мэй попросил Филиппа принести какую-нибудь из своих детских фотографий. Затем Филипп
начал мысленно разговаривать с «маленьким Филиппом». Когда этот разговор состоялся, «маленький
Филипп» рассказал, что он победил ту проблему, которая больше всего беспокоила взрослого Филиппа,
а именно — страх быть покинутым. «Маленький Филипп» стал другом и спутником взрослого Филиппа,
помог ему справиться с одиночеством и успокоить чувство ревности по отношению к Николь.
Филипп не стал в результате лечения другим человеком, но он начал лучше осознавать и
понимать некоторые стороны своей личности, которые всегда были ей присущи. Осознание новых
возможностей позволило ему двигаться вперед и почувствовать себя более свободным. Окончание
