Navigation bar
  Print document Start Previous page
 131 of 217 
Next page End  

отделяется, как индивидуум, и перед которым он чувствует всю свою мимолетность. Это
именно та мысль, которая заставляет каждого мужчину с большей или меньшей
сознательностью видеть в женщине-матери, даже в девушке-матери, какую-то идею
вечности и которая возводит беременную женщину в степень какой-то возвышенной идеи
(Золя). Колоссальная самоуверенность рода, но ничего больше, кроется в молчании этих
существ, перед которым мужчина чувствует себя моментами очень ничтожной величиной. В
подобные минуты мир и спокойствие сходят в его душу, высшая и глубочайшая тоска
умолкает в нем и он готов себя уверить, что женщина сообщила ему самую глубокую тайну
связи человека с миром. Тогда он сам превращается в ребенка любимой им женщины
(Зигфрид у Брунгильды в третьем акте), в ребенка, на которого мать смотрит с радостной
улыбкой, для которого она бесконечно много знает, за которым умеет ухаживать, которого
умеет укрощать и держать под уздой. Но это продолжается один миг. Зигфрид решительно
сбрасывает гнет мыслей, навеянных Брунгильдой. Ибо сущность мужчины заключается в
том, что он свергает с себя эту власть и возносит себя над ней. А потому роль отца менее
всего способна удовлетворить глубочайшую потребность его духа, потому мысль
раствориться и исчезнуть в бесконечности рода является для него ужасной. Наиболее
пессимистическое из всех произведений мировой литературы: «Мир как воля и
представление» в самой потрясающей главе своей:»Смерть и ее отношение к
неразрушимости нашей сущности в себе» объявляет эту бесконечность воли рода
единственно мыслимым бессмертием.
Эта уверенность рода имеет своим результатом мужество и бесстрашие матери в
противоположность неуверенности и робости проститутки. Это не моральное мужество, не
мужество индивидуальности, которое вытекает из глубокой ценности истины и
непреклонности внутренне свободного существа. Оно скорее является жизненной волей
рода, который через посредство матери берет под свою защиту ребенка и даже мужчину,
Противоположные понятия мужества и трусости распределяются между матерью и
проституткой совершенно так же, как и понятия надежды и страха: надежда свойственна
матери, страх – проститутке. Абсолютная мать всегда и при всяких обстоятельствах, так
сказать, «надеется». В существовании рода лежит ее бессмертие, а потому она не знает
страха смерти. Проститутке, наоборот, смерть внушает жесточайший ужас, несмотря на то,
что ей совершенно чужда потребность в индивидуальном бессмертии.
Вот еще одно доказательство того, насколько ложен взгляд, по которому жажда
личного бессмертия обусловлена страхом и сознанием физической смерти. Женщина-мать
всегда чувствует свое превосходство над мужчиной. По ее мнению, она для него –
спасательный круг. Она защищена со всех сторон замкнутой цепью поколений, подобна
гавани, из которой выплывают все новые корабли. Мужчина же, один плывет далеко в
открытом, бурном океане. Даже в самой глубокой старости мать еще вполне готова к тому,
чтобы принять и охранить своего ребенка. Этот момент, как мы увидим из дальнейшего,
глубоко заложен в психике матери уже во время зачатия, во время же беременности ясно
выступает момент защиты и питания. Сознание превосходства проявляется также по
отношению к возлюбленному. Женщина-мать особенно восприимчива ко всему наивному и
детскому, к простоте мужчины. Гетера же любит его изысканность, тонкость его натуры. В
матери глубоко изложена потребность учить своею ребенка, одарять его, хотя бы этот
ребенок был ее возлюбленным. Гетера же сгорает от желания, чтобы мужчина ей
импонировал, чтобы она во всем была обязана ему. Женщина-мать, как представительница
целого рода, питает чувства глубокой любви ко всем членам его (в этом смысле и дочь
является матерью своего отца). С появлением же ребенка все интересы ее сосредоточиваются
исключительно на нем, все прочее уже не занимает ее внимания ни в малейшей степени.
Женщина-проститутка никогда не бывает так любвеобильна и узкосердечна, как мать.
Цель рода всецело поглощает женщину-мать, проститутки же находится совершенно
вне этой цели. Мало того. Род имеет в лице матери единственного своего защитника,
единственного жреца. Она выражает его волю в ее чистейшем виде. Появление же
Hosted by uCoz