 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
может. В идее государства заключается утверждение гипостазирование межиндивидуальных
целей, решение по свободному выбору подчиниться созданному для себя правопорядку,
который находит свое символическое (и никакое иное) выражение в лице главы государства.
В силу этого противоположностью государства является анархия, которая еще в настоящее
время так близка по духу коммунизму, именно в виду его полнейшего непонимания
сущности государства, однако тут же следует заметить, что все прочие элементы
социалистического движения совершенно лишены этого анархического оттенка. Правда,
исторически существующие формы государственности не осуществили еще идеи даже до
известной приблизительности. Тем не менее в каждой попытке образования государства все
же кроется известная частица, допустим даже, минимум этой идеи, которая возвышает его
над простой ассоциацией ради торговых целей или целей могущества и господства.
Историческое исследование возникновения какого-нибудь определенного государства еще
ничего не говорит нам о присущей ему основной идее его, поскольку оно действительно
является государством, а не казармой. Для того, чтобы постигнуть сущность этой идеи,
необходимо будет признать значительную долю справедливости за осмеянной ныне теорией
договора Руссо. В истинном государстве выражается лишь соединение нравственных
личностей во имя общих задач.
Еврей чужд идее государственности не со вчерашнего дня. Этим качеством он
отличается еще издавна. Но отсюда мы уже можем заключить, что у еврея, как и у женщины,
личность совершенно отсутствует.
В процессе дальнейшего изложения мы убедимся, насколько верно это положение. Ибо
только отсутствие умопостигаемого «я» является основой как женской, так и еврейской
несоциальности. Евреи, как и женщины, охотно торчат друг возле друга, но они не знают
общения друг с другом, как самостоятельные, совершенно отличные существа, под знаменем
сверх индивидуально и идеи.
Как нет в действительности «достоинства женщин», так и немыслимо представление о
еврейском «gentleman». У истинного еврея нет того внутреннего благородства, которое ведет
к чувству собственного достоинства и к уважению чужого «я». Нет еврейского дворянства.
Это тем знаменательнее, что интеллектуальный подбор действует среди евреев в течение
тысячелетий.
Этим объясняется также и то, что известно под названием еврейского высокомерия.
Оно является выражением отсутствия сознания собственного «я» и сильнейшей потребности
поднять ценность своей личности путем низведения личности ближнего, ибо истинный
еврей, как и истинная женщина, лишен собственного «я», а потому он лишен и
самоценности. Вот почему, хотя еврей и аристократичность суть две совершенно
несоизмеримые величины, он проявляет чисто женскую страсть к титулам. Это можно
поставить наряду с его чванством, объектами которого являются театральная ложа или
модные картины в его салоне, христианские знакомые или его знание. Но в этих-то именно
примерах и лежит полнейшее непонимание всего аристократического со стороны евреев. У
арийца существует потребность знать, что представляли собою его предки. Он высоко ставит
их. так как он выше ценит свое прошлое, чем быстро меняющийся еврей, который лишен
благочестия, так как не может придать жизни никакой ценности. Ему чужда та гордость
предками, которая еще в известной степени присуща даже самому бедному, плебейскому
арийцу. Последний почитает своих предков именно в силу того, что они предки его. Еврей
этого не знает, он неспособен уважать в них самого себя. Было бы неправильно возразить
мне указанием на необычайную силу и богатство еврейской традиции. История еврейскою
народа представляет для его потомков, даже для того из них, который придает ей большое
значение, не сумму всего когда-то случавшегося, протекшего. Она скорее является для него
источником, из которого он черпает новые мечты, новые надежды: еврей ценит свое
прошлое не как таковое, оно – его будущее.
Недостатки еврейства очень часто хотели объяснить, не только одни евреи, жестокими
мнениями и рабским положением, которое занимали евреи в течение всего средневековья
