 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
неверную жену, как будто она и юридически является его вещью. Женщину следует
рассматривать как единственное существо и согласно идее свободы, а не как родовое
существо, не по критерию, взятому из эмпирического мира и из мужской потребности
любви, хотя бы она сама и не достойна была возведения на такую высоту.
Вот почему эта книга есть величайшая честь, которая когда-либо была оказана
женщинам. И для мужчины остается одно только нравственное отношение к женщине; не
сексуальность и не любовь – так как обе пользуются женщиной, как средством для
посторонних целей, а попытка понять ее. Большинство людей предпочитают теоретически
уважать женщину с тем, чтобы практически глубже презирать женщин. Здесь же приведено
обратное отношение. Женщина не может удостоиться высокой оценки, но «женщин» нельзя
a priori раз и навсегда лишить права на уважение со стороны других людей.
К сожалению, даже знаменитые и выдающиеся люди высказались очень пошло по
этому вопросу. Например негативные мнения Шопенгауэра и Демосфена об эмансипации
женщин.
Мужчина должен побороть в себе отрицательное отношение к мужественной женщине,
ибо оно является результатом низкого эгоизма. Ведь стоит женщине стать мужественной в
логическом и этическом отношениях, как она теряет всякую способность служить
пассивным субстратом для проекции. Но это еще не служит достаточным основанием для
того, чтобы воспитывать женщину, как это широко практикуется в настоящее время, только
для мужа и ребенка. Ей следует предоставить большую свободу действий и не запрещать
делать того, что до известной степени напоминает собою мужественность.
Если и для абсолютной женщины закрыт путь к нравственности, то исходя из этой идеи
женщины мы все же не можем признать правильным, чтобы мужчина должен предоставить
эмпирической женщине всецело и безвозвратно спуститься на самую низкую ступень этой
идеи. Eще преступнее будет с его стороны, если он сам толкнет женщину на путь этой идеи.
В живой «человеческой» женщине все еще следует теоретически признать наличие
«зародыша добра» по терминологии Канта. Это тот последний остаток женского существа,
который сообщает женщине смутное чувство судьбы. Что этот зародыш способен дать
какие-нибудь ростки – этого мы теоретически никак не можем безусловно отрицать, хотя бы
практически мы никогда не встречались, а, может быть, и не встретимся с таким примером.
Глубочайшая основа и цель вселенной есть добро. Весь мир находится под господством
нравственной идеи. Даже животные рассматриваются, как феномены – слон, например, с
нравственной стороны оценивается выше, чем змея, хотя убийство другого животного не
вменяется им в вину, как лицам. Что касается женщины, то мы сами вменяем ей все ее
поступки, и в этом заключается требование, чтобы она стала иной. И если женственность
тождественна с безнравственностью, то женщина должна перестать быть женщиной – она
должна стать мужчиной.
Правда, здесь следует особенно остерегаться опасности внешнего подражания, которое
всегда еще решительнее возвращает женщину к ее женственности. Надежды на то, что
женщина достигнет истинной эмансипации, что она приобретет ту свободу, которая является
не произволом, а волей – эти надежды, на наш взгляд, весьма ничтожны. Если судить на
основании фактов действительности, то необходимо будет признать, что для женщины
открыта двоякая возможность: лживое перенимание того, что создано мужчиной, то
перенимание, которое внушает ей убеждение и веру, что она хочет именно того, чему
противоречит вся ее, еще не ослабленная, природа, например, бессознательно лживое
возмущение по поводу всего безнравственного, как будто сама она нравственна,
чувственного, как будто она сама хочет нечувственной любви. Или, открытое признание
(Лаура Маргольм), что содержание женщины есть мужчина и ребенок, без малейшего
сознания того, что собственно этим признается. Какое бесстыдство, какое унижение
заключается в подобных словах. Бессознательное лицемерие или циничное отождествление с
природным влечением: кроме этого, женщине, по-видимому, ничего иного не дано.
Центр тяжести лежит не в утверждении, не в отвержении, а в отрицании, в одолении
