 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
в состоянии лучше всего описать женщину, то есть это значит, что только настоящая
женщина лучше всем может охарактеризовать себя, а это как раз и находится под
сомнением. Заметим при этом, что мужчина может иметь определенное количество
женственности, не причисляясь при этом к половым промежуточным формам. Тем более
удивительно тогда, каким образом мужчина может создать ценные положения о природе
женщины. При несомненной мужественности многих замечательных людей, прекрасно
судивших о женщине, эту способность нельзя отрицать, по-видимому и у М, так что право
мужчины судить о женщине составляет еще более переменную проблему. Впоследствии мы
не будем уже иметь основания обойти решение вопроса о принципиальном
методологическом сомнении в таком праве, а пока, как уже сказано, оставляем его в стороне
и приступаем к исследованию самого предмета. Прежде всего зададим себе следующий
вопрос: в чем состоит существенное психологическое различие между мужчиной и
женщиной? Хотели видеть это различие между полами в большей интенсивности полового
влечения у мужчины, а отсюда вывести и все другие различия, Не говоря уже о правильности
или неправильности такого утверждения, о том, насколько самое слово «половое влечение»
представляется вполне однозначущим с действительно измеримым, самая правомерность
такого вывода представляет большой вопрос. Правда, во всех античных и средневековых
теориях о влиянии «неудовлетворенной матки» женщины и «seminis retenti» у мужчины есть
некоторая доля истины. Стало быть, не только в наши дни употребляли излюбленную фразу,
что «все есть только возвышенное половое влечение». Однако ни одно систематическое
исследование не может сослаться на предчувствие таких шатких связей. И до сих пор еще не
пытались прочно установить, что большая или меньшая сила полового влечения связана в
известной степени с другими качествами полов.
Между тем самое утверждение, что интенсивность полового влечения у М больше, чем
у Ж, неправильно. Кроме того утверждали ведь и прямо противоположное, что тоже не
верно. В действительности сила потребности в половом акте у мужчин с одинаково
выраженной мужественностью всегда различна, точно так же, как, по-видимому, и у женщин
с одинаковым содержанием Ж. Среди мужчин играют роль здесь совершенно другие
основания, которые мне удалось отчасти открыть. Их подробное исследование будет сделано
мной в другом сочинении. Итак, вопреки многим ходячим воззрениям, на пылкости полового
влечения вовсе не основано различие полов. Такое различие можно найти в применении к
мужчине и женщине двух аналитических моментов, выдвинутых Альбертом Моллем из
понятия полового влечения: влечение к детумесценции и контректации. Первое – результат
чувства неудовольствия, вызванного большим скоплением зрелых половых клеток, второе
есть потребность в прикосновении к телу индивидуума, в котором видят свое половое
дополнение. Только М обладает влечением и к детумесценции, и к контректации, тогда как у
Ж стремление к детумесценции совершенно отсутствует. Это ясно из того, что в половом
акте не Ж отдает нечто М, а наоборот: Ж удерживает, как свои, так и мужские-выделения. В
анатомическом строении это выражено тем, что у мужчины половые органы выделены на
теле и потому они не имеют форму сосуда. По крайней мере, в этом морфологическом факте
можно найти намек на мужественность детумесцентного влечения, не связывая с этим,
конечно, никаких натурфилософских выводов. Следующий факт доказывает отсутствие у Ж
влечения к детумесценции: большинство людей, имеющих более 2/3 М, без исключения
предавались в юности, на долгое или короткое время, онанизму – пороку, которому среди
женщин предаются лишь самые мужественные. Ж совершенно чужд онанизм. Я знаю, что
положение встретит резкие возражения. Впрочем, все кажущиеся противоречия будут сейчас
вполне выяснены.
Прежде всего нуждается в описании влечение Ж к контректации. Оно играет у
женщины громадную и единственную роль. Однако нельзя сказать, чтобы это влечение было
более сильно у одного пола, чем у другого. В понятии контректационного влечения не
заключается активность в прикосновении, а только потребность прикосновения с другим
человеком, причем вовсе не принимается во внимание, кто именно прикасается и какая часть
