 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
терапевтическую стратегию действий и предположить их результат. Это означает, что такая
психотерапия не может быть реконструирована в виде методологически обоснованной нормы.
При лечении психических расстройств мы, как правило, не имеем дело с точно определенными
феноменами, и методы психотерапевтического вмешательства часто являются не методологическими
нормами, а носят эвристичный характер.
Но эвристичность может быть и системой методологически обоснованных норм. Она может
включать направления действий при определенных начальных условиях для достижения определенных
целей. Одной из характеристик начальных условий, например, может быть то, что проблема не вполне
ясна. В этом случае направление действий может начинаться не с терапии, а с анализа проблемы.
Искусство применения норм научно обоснованной психотерапевтической практики проявляется
в способности творчески настроенного психотерапевта сознательно и планомерно применять
доказанные, узаконенные знания, оцененные нормы и эвристичность (Perrez M., 1989).
Активная личность заполняет разрыв между имеющейся научно обоснованной базой знаний и
той, которая необходима в действительности, с помощью собственного знания, сформированного на
основе личного опыта. Такие лично созданные нормы, эвристичность и каузальные атрибуции,
использующиеся для объяснения эффектов действия, могут быть ложными. Но было бы ошибкой
считать, что психотерапевт не может оказаться терапевтически успешным на основе личных знаний.
Способность к решению проблем у активного психотерапевта увеличивается только при условии
усвоения им новых знаний. Однако этого не происходит, когда психотерапевт приобрел опыт в
принятии ложной каузальной атрибуции и остается успешным в индивидуальных случаях
психотерапии. Такие «природные таланты», сформированные личным опытом, несут присущую им
опасность основания терапевтической школы, базирующейся на их ложных каузальных атрибуциях и
представлениях, особенно если они обладают харизматической внешностью и их «особые методы»
предлагаются в соответствии со вкусами текущей моды. Привлекательность таких концепций,
созданных одним человеком, обычно является и результатом их теоретической простоты, прямой
вероятности и универсальности применения, т. е. теми характеристиками, которые заполняют
человеческую потребность в ясности и простоте, неоспоримости утверждений. В противовес этому
научная основа поведения психотерапевта является комплексной, открытой для дальнейшего развития и
нуждающейся в ревизии.
Для практической психотерапевтической деятельности недостаточно теоретико-
методологических и методических знаний. Эффективное решение поведенческих, психологических
проблем предполагается не только посредством изменения знаний, но также использованием
понимания условий формирования и динамики проблемы («обусловленного» знания).
Понимание степени научной обоснованности психотерапии также зависит от социально-
исторических условий. До настоящего времени мы наблюдаем представления о происхождении и
лечении психических расстройств, которые связаны с определенными культурными особенностями,
уходящими корнями в далекое прошлое. Причины отличия научного знания от личного, бытового
знания и мнения находятся вне личного опыта. Научность зависит, кроме прочего, от обоснованности
межличностным опытом, полученным в соответствии с нормами научной методологии своего времени.
То, что научное сообщество определенной эпохи выделяет как достойное включения в структуру науки,
зависит не только от социологических феноменов, но и от точных, доступных исследованию
результатов, достигнутых при прогрессе знания. Так, после работ И. П. Павлова по условным рефлексам
научный мир иначе рассматривает определенные психологические феномены. Таким образом,
обоснование «технологий» в психотерапии зависит от прогресса знаний. В этом смысле научно
обоснованная психотерапия является отражением своего времени.
На основании представлений Бунге (Bunge M., 1967) и Перре (Perrez M., 1989) в качестве общих
критериев научной обоснованности психотерапии могут рассматриваться (Абабков В. А., 1998):
1. Доказательства эффективности психотерапии.
Эффективность психотерапии не может оцениваться только субъективно, основываться лишь на
мнении психотерапевта или пациента. Это требует сложных, многофакторных исследований (см.
Оценка эффективности психотерапии, Метаанализ результатов исследования эффективности
психотерапии Граве).
