 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Умение подавлять свое субъективное неприятие авторской манеры как раз во
имя ее сохранения, кроме широкой лингвистической подготовки и обостренного
чувства слова, необходимо было редакторам и при подготовке, например, про-
изведений
А.М. Ремизова. В противном случае можно сомневаться в том, ос-
тался бы нетронутым редакторским карандашом вот такой, скажем, фрагмент,
характеризующий своеобразный почерк писателя, тяготеющего в лексике забы-
той и древней, но придающей описаниям неповторимый колорит, создающий
только им присущее настроение. "Затянули в буйвищах устяжные песни. Веет с
жальников медом и сыченой брагой" ("Посолонь", 1907 год).
Проблема
авторской индивидуальности более остро затрагивала и извечные
нравственно-этические стороны литературного творчества, в частности, вопро-
сы самого выбора объектов художественного исследования действительности, а
также степени свободы в привлечении и использовании средств освещения и
интерпретации определяемой этими объектами тематики произведений. В этом
отношении достаточно показательно профессиональное мнение
В.Я. Брюсова,
который как редактор сформировался именно в начале ХХ века. О его позиции
рассказывает в своих воспоминаниях
В.Г. Шершеневич.
"Я помню, - пишет он, - вечер в Политехническом музее. Молодые поэты лезли
из кожи вон для того, чтобы перещеголять друг друга. Успех измерялся не си-
лой аплодисментов, а силой свистков. Один молодой поэт начал читать что-то
неслыханное по похабности. Публика потребовала, чтобы
Брюсов, как пред-
седатель, остановил развязного "творца".
Брюсов привстал и сказал:
- В стихах можно писать о чем угодно... ("творец" ободрился)... но, конечно, та-
лантливо. Я прошу вас прекратить чтение, но не потому, то тема непристойна, а
потому, что стихи бездарны...! - Зал разразился овациями по адресу
Брюсо-
ва"
.
Противоборство идей, оплодотворяющих литературное творчество, находит
свое выражение и в столкновении разных подходов к оценке результатов этого
творчества. Особенно если они касаются писателей, работавших в нетрадици-
онном ключе. С одной стороны, мы видим, что основополагающим критерием в
суждениях о мастерстве писателя выступает степень авторской одаренности,
неординарность творческих проявлений личности, но с другой - субъективно
устанавливаемый для нее некий нравственно-этический и идейно-
художественный предел вмешательства в жизнь. При этом отрицается и даже
осуждается возможность иного, чем это постулируется, авторского миропони-
мания и мироощущения, явленного в литературном произведении.
Противоречивость оценок наиболее точно характеризует сам процесс познания
того или иного литературного явления, процесс полноправным участником ко-
торого выступает редактор, создающий в сотворчестве с автором новую, в дан-
ном случае, художественную информацию, и оказывающий прямое влияние на
ее восприятие читателем. О сложности этого процесса можно судить, если при-
вести высказывания двух великих писателей и редакторов -
Л.Н. Толстого и
