 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
агрессивные (угрозы или брань). Невербальные реакции классифицировались как дружелюбные (улыбка),
безразличные взгляды, враждебные или угрожающие жесты, толчки и выпихивание. Эти процедуры
применялись Харрис для изучения действия различных факторов, в том числе фрустрации, наличия
агрессивного примера и статуса фрустрирующего.
Заключение
Рассмотренные нами полевые процедуры имеют сравнительно высокую степень валидности измерений. В
конце концов, участники этих исследований в большинстве случаев не имели представления, что участвуют
в эксперименте, и в общем-то реагировали совершенно естественным образом. Тем не менее при таком
подходе к исследованиям возникают свои проблемы. Особенно в случае натуралистических наблюдений,
когда исследователь может столкнуться с трудно идентифицируемым поведением, которое по своему
характеру явно агрессивно (Kalverboer, 1974). Например, щипок может быть интерпретирован как
агрессивное действие или как знак внимания. Определять значение этого жеста приходится самому
исследователю. Отсутствие однозначных определений порождает две проблемы: 1) наблюдатели склонны
расходиться во мнениях, из-за чего понижается надежность измерений; 2) предубеждения или ожидания
наблюдателя могут повлиять на собранные им данные (Lyons & Serbin, 1986). Сравнительно сложная и
детализированная система расшифровки Паттерсона (Patterson, 1977) указывает на один из способов
решения этой проблемы. Более «вторгающиеся» методы, такие как провокация автомобильных сигналов и
межличностных конфронтации, также помогают решить эту проблему. В этих случаях исследователь
осуществляет подстрекательство, поэтому смысл реакций сравнительно однозначный. Но, к сожалению,
применение таких методов вызывает ряд сложных этических вопросов.
71
Во-первых, по очевидным причинам невозможно получить сознательное письменное согласие испытуемых
принять участие в подобных полевых исследованиях. Это является проблемой для всех рассмотренных
нами полевых методов, но особенно — для исследований Харрис, потому что в них экспериментальные
манипуляции имеют чрезвычайно провокационный характер. С другой стороны, несомненно, что
большинство людей время от времени переживают подобные инциденты и в обычной жизни. Во-вторых,
иногда при полевых исследованиях могут возникать вполне реальные угрозы причинения вреда
испытуемым и/или ассистентам. Например, Харрис и Самеротт (Harris & Samerotte, 1975) сообщают, что
женщины-испытуемые, раздраженные действиями ассистента-мужчины, брызнули ему в лицо содержимым
аэрозольного баллончика. В связи с этим может возникнуть вопрос о допустимости интрузивных полевых
методов. С одной стороны, такие процедуры могут быть оправданы из соображений необходимости
дальнейшего систематического изучения агрессии у людей. Однако, с другой стороны, их потенциальный
риск для участников, а также соответствующие юридические и этические проблемы требуют осторожности
при решении их использовать.
Итак, каков же ответ на эту сложную дилемму? В случае любого научного метода, создающего риск для ее
участников, экспериментатор должен тщательно оценить потенциальную пользу от запланированного
исследования, как в научном, так и в социальном плане, а затем самым осторожным и трезвым образом
взвесить потенциальный риск для участников. Только в том случае, когда найденное отношение пользы к
риску благоприятно — то есть когда потенциальная польза перевешивает потенциальный риск, — можно
приступать к делу.
