 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Широко известно применение этой процедуры в знаменитых «экспериментах с куклой Бобо», впервые
осуществленных Бандурой с коллегами (Bandura, Ross & Ross, 1963a, b; Grusec, 1972). В этих
исследованиях маленькие дети предварительно либо знакомились, либо не знакомились с примером
действий социальной модели — иногда другого ребенка, иногда взрослого, а иногда персонажа комиксов,
— нападавшей на большую надувную куклу.
Например, в одном исследовании (Bandura, Ross & Ross, 1963a) выступавшие в роли модели люди садились
на куклу, колотили ее по носу, лупили по голове игрушечным молотком, приговаривая «дай ему по носу»,
«сбей его с ног» и «швырни его вверх». После этой демонстрации нападения на куклу Бобо дети-
испытуемые переходили в комнату с множеством разных игрушек, некоторые из которых были похожи на
объект только что наблюдаемой агрессии. Детям разрешали свободно играть в течение короткого времени
(обычно 10 — 20 минут), внимательно наблюдая за их поведением. Основным вопросом исследования
было: усвоят ли испытуемые и станут ли повторять необычные действия моделей. И нет ничего
удивительного в том, что в большинстве случаев испытуемые точно копировали действия моделей. В
других экспериментах дети наблюдали нападение на иные неодушевленные предметы, например, в
исследовании, проведенном Грушечем (Grusec, 1972), на плюшевого медведя, пластиковую куклу и
некоторые другие объекты.
73
Хотя подобные процедуры использовались во многих исследованиях, они стали объектом критики со
стороны некоторых ученых (Joseph, Kane, Nacci & Теdeschi, 1977; Klapper, 1968). Они утверждали, что,
поскольку действия испытуемых не приносят вреда ни одному живому существу, их нельзя считать
проявлениями агрессивного поведения, а лучше интерпретировать как форму игры — особенно в случаях,
когда объект нападения (как, например, надувная кукла Бобо) специально создан для этой цели.
Критикуя создание концепции, Джозеф и другие (Joseph et al., 1977) утверждают, что поведение детей не
следует рассматривать как антинормативное или предосудительное, потому что оно узаконено посредством
продемонстрированного им примера агрессивного поведения. Для подтверждения своей точки зрения
исследователи знакомили студентов колледжа с описанием типичного эксперимента с моделью поведения,
в котором варьировались: поведение взрослых моделей и поведение испытуемых детей; либо и те и другие
вели себя агрессивно; либо только модели, либо только дети; либо ни те ни другие. Студенты не считали
деструктивное поведение детей ни плохим, ни агрессивным, если подобное поведение перед этим
демонстрировалось моделями, но расценивали его негативно, если дети предварительно агрессивных
примеров не видели. Более того, когда поведение детей было аналогично поведению моделей, испытуемые
заявляли, что пример поведения повлиял на детей, веривших, что подражать модели вполне допустимо. В
ответ на такие замечания Бандура (Bandura, 1973) привлек внимание к существенной разнице между
научением агрессивным реакциям и их осуществлением. Процедуры, основанные на агрессии против
неодушевленного объекта, полезны при выявлении способов научения агрессивному поведению. Это так,
потому что агрессивные реакции зачастую усваиваются в контексте, весьма далеком от действительного
причинения вреда другим. По собственным словам Бандуры:
«Поведение, имеющее опасные или дорого обходящиеся последствия, обычно усваивается и
осуществляется путем научения при имитации. Летчики, например, приобретают основные пилотажные
навыки на тренажерах... воспроизводящих динамику настоящего самолета. Сходным образом агрессивному
поведению по большей части учатся в нефрустрирующих условиях, при отсутствии намерения причинить
вред и нередко на неодушевленных объектах... Боксеры наносят себе удар с помощью подвешенной
груши... охотники тренируются в меткости, стреляя по неживой мишени... а родители редко уделяют
внимание своим детям, чтобы научить их сражаться в настоящих битвах».
С учетом приведенных соображений Бандура полагает, что эксперименты с нападением на
неодушевленный объект могут быть чрезвычайно полезны для понимания происхождения агрессивного
поведения. Дети (или взрослые), усвоившие новые способы нападения на других и причинения им вреда,
могут с такой же готовностью продемонстрировать подобное поведение как на пластмассовой кукле, так и
на любом человеке. Тем не менее эту «игровую» меру агрессии Бандура не считает слишком полезной для
решения задачи конкретизации условий, при которых будут актуализироваться агрессивные реакции, уже
встроенные в иерархическую структуру поведения индивида. Для получения информации по этому
