 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
такой низкой ступени животного царства, как плоские черви. У плоских червей отрицательный
фототропизм – стремление избегать свет – регулируется, как полагают, балансом импульсов от двух
глазных пятен. Соотношение этих импульсов действует на мышцы туловища, поворачивающие тело
прочь от света, и в сочетании с общим импульсом поступательного движения приводит животное в
наиболее темную область, ему доступную. Любопытно отметить, что пара фотоэлементов с
соответствующими усилителями, мостик Уитстона для сравнения их выходных напряжений и еще одна
пара усилителей, управляющих питанием двух электродвигателей двухвинтового механизма,
обеспечивают нам весьма приличное отрицательное фототропическое управление для небольшой
лодки. Было бы трудно или даже невозможно вместить этот механизм в такие габариты, чтобы его мог
нести плоский червь; но здесь мы встречаем еще один пример истины, уже известной читателю: живые
механизмы, как правило, имеют значительно меньшие размеры, чем механизмы, наиболее удобные для
изготовления человеком, хотя, с другой стороны, применение электричества дает искусственному
механизму громадное преимущество перед живым организмом в отношении скорости.
Пропуская все промежуточные стадии, переходим сразу к обратным связям между зрением и мышцами
у человека. Некоторые из этих обратных связей имеют чисто гомеостатическую природу; так, зрачок
расширяется в темноте и сокращается на свету, стремясь держать проникающий в глаз световой поток в
более узких границах, чем было бы возможно без этого. Другие обусловлены тем, что человеческий
глаз экономично ограничил свою способность наилучшего различения формы и цвета сравнительно
небольшим желтым пятном сетчатки. Когда периферическим зрением уловлен какой-нибудь предмет,
заметный своей яркостью, или световым контрастом, или цветом, или – и прежде всего – движением,
рефлекторная обратная связь переводит его на желтое пятно. Эта обратная связь сопровождается
сложной системой взаимозависимых [c.210] подчиненных обратных связей, которые стремятся свести
направления обоих глаз в одну точку, чтобы предмет, привлекший внимание, находился в одной и той
же части поля зрения того и другого глаза, и фокусировать хрусталики, чтобы очертания предмета были
возможно более четкими. Эти действия дополняются движениями тела и головы, при помощи которых
мы переводим предмет в центр поля зрения, если этого трудно достичь движениями одних глаз, или
переводим в поле зрения предмет, лежащий вне его и воспринятый другим чувством. Если перед нами
предметы, которые мы привыкли наблюдать в определенной угловой ориентации, – письмо,
человеческие лица, пейзажи и т.п., – то посредством особого механизма мы стремимся также привести
их в надлежащую ориентацию.
Все эти процессы можно резюмировать одной фразой: мы стремимся привести привлекший наше
внимание предмет в нормальное положение и в нормальную ориентацию, чтобы создаваемый нами
зрительный образ предмета менялся в возможно меньшем диапазоне. Это не исчерпывает процессов,
связанных с восприятием формы и значения предмета, но, бесспорно, облегчает все дальнейшие
процессы, служащие названной цели. Эти последние развертываются в глазу и в зрительной области
коры головного мозга. Имеется немало данных, свидетельствующих о том, что на многих стадиях число
нейронных каналов, участвующих в передаче зрительной информации, падает с каждым шагом
процесса, а информация становится на один шаг ближе к той форме, в которой она используется и
хранится в памяти.
Первый шаг в концентрации зрительной информации совершается при переходе от сетчатки к
зрительному нерву. Заметим, что в желтом пятне сетчатки существует почти взаимно однозначное
соответствие между палочками и колбочками, с одной стороны, и волокнами зрительного нерва, с
другой, тогда как на периферии одно волокно зрительного нерва соответствует десяти и более
концевым органам. Это вполне понятно, поскольку основное назначение периферических волокон
состоит не столько в самом зрительном восприятии, сколько в уловлении предмета для центрирующего,
фокусирующего и направляющего механизма глаза. [c.211]
Одним из самых замечательных явлений в зрении следует считать нашу способность узнавать
контурный рисунок. Несомненно, контур человеческого лица имеет очень малое сходство с самим
лицом в отношении цвета и распределения светотени, и тем не менее в нем очень легко узнать портрет
данного человека. Наиболее правдоподобно объясняется это тем, что где-то в зрительном процессе
подчеркиваются контуры, а значение других сторон образа уменьшается. Указанные процессы
начинаются в самом глазу. Подобно всем органам чувств, сетчатка подвержена аккомодации; иначе
