 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
неудачна, то абоненты начнут требовать снятия своих телефонов. Но это лишь общие цифры. Если
вызовы проходят через “ отдельных ступеней коммутации и вероятности отказа независимы и
одинаковы на всех ступенях, то для того, чтобы получить общую вероятность успешного вызова,
равную р, вероятность успешного соединения на каждой ступени должна составлять р
1/n
.
Следовательно, чтобы получить 75-процентную вероятность соединения после пяти ступеней, мы
должны иметь приблизительно 95-процентную вероятность успеха на ступень. Чтобы получить 90
процентов успешных вызовов, мы должны иметь 98 процентов успешных соединений па каждой
ступени. Чтобы получить 50-процентную вероятность, нужно иметь вероятность успеха на каждой
ступени в 87 процентов. Мы видим, что чем больше ступеней, тем быстрее обслуживание становится
очень плохим после того, как превышен некоторый критический уровень вероятности неуспеха
отдельного [c.230] вызова, и тем быстрее оно становится очень хорошим после того, как вероятность
неуспеха опустилась ниже этого критического уровня. Таким образом, система автоматической
коммутации, состоящая из многих ступеней и рассчитанная на определенную вероятность отказа, не
обнаруживает явных признаков неблагополучия, пока нагрузка не дойдет до критической точки, после
чего эта система совершенно распадается и образуется катастрофический затор.
Человек имеет наиболее развитую нервную систему из всех живых существ, и его поведение, вероятно,
определяется наиболее длинными из эффективно действующих нейтронных цепей. Если он
надламывается глубоко и катастрофически, то это должно означать, что он выполнял сложные действия
очень уж близко к грани перегрузки. Перегрузка может возникать различным образом: вследствие
избытка передаваемых сообщений, физической потери каналов связи или чрезмерного занятия каналов
такой нежелательной нагрузкой, как циркулирующие записи памяти, усиливающиеся до превращения в
навязчивые идеи. Во всех подобных случаях внезапно наступает момент, когда для нормальных видов
нагрузки не будет хватать каналов, и тогда перед нами психическое расстройство, доходящее нередко
до помешательства.
Указанное расстройство действует сперва на способности или операции, в которых участвуют наиболее
длинные цепи нейронов. Есть серьезное основание для отождествления этих процессов с теми, которые
мы обычно называем высшими. Известно, что повышение температуры почти до физиологических
границ облегчает выполнение большей части, если не всех, нейронных процессов; эффект тем заметнее,
чем выше процесс, приблизительно соответствуя нашей обычной оценке “ранга” процессов. Но любое
облегчение процессов в единичной системе нейрон – синапс становится кумулятивным, когда нейрон
соединен последовательно с другими нейронами. Поэтому степень усиления процесса при повышении
температуры может служить грубой мерой длины участвующей в нем нейронной цепи.
Мы видим, таким образом, что большая длина нейронных цепей человеческого мозга по сравнению с
мозгом животных объясняет, почему психические расстройства [c.231] у человека наиболее заметны и,
вероятно, наиболее распространены. Вопрос допускает и другой, более специфический подход.
Рассмотрим сначала два геометрически подобных мозга с одним и тем же отношением весов серого и
белого вещества и с линейными размерами, относящимися как А:В. Пусть объем клеток серого
вещества и поперечное сечение волокон белого вещества у первого и второго мозга одни и те же
.
Тогда отношение числа клеток в обоих случаях равно А³:В³, а отношение числа длинных
соединительных лилий равно А²:В². Это значит, что при одинаковой плотности процессов в клетках
плотность процессов, протекающих в волокнах, будет для большого мозга в А:В раз больше, чем для
малого мозга.
Сравнивая человеческий мозг с мозгом других млекопитающих, мы видим, что первый отличается
гораздо большей рельефностью поверхности. Относительная толщина серого вещества примерно
одинакова в обоих случаях, но человеческий мозг имеет гораздо более развитую систему извилин и
борозд. Это равносильно увеличению количества серого вещества за счет белого вещества. Внутри
извилин белое вещество уменьшается главным образом из-за уменьшения длины волокон, а не их
числа, поскольку противоположные склоны извилины ближе между собой, чем на мозге того же
размера, но – с гладкой поверхностью. С другой стороны, для соединительных линий между разными
извилинами расстояние, которое они должны пройти, только увеличивается вследствие рельефности
мозга. Можно думать, что человеческий мозг оказывается достаточно эффективным, когда дело
касается коротких соединительных линий, но не слишком надежным, когда затронуты длинные
