 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Нельзя забывать, однако, что наука и техника не только возлагают новую ответственность на человека,
но и доставляют ему новые средства справиться с ней. Это относится и к роботам. Альтернатива
“человек или робот”, “опасное развитие искусственного разума или своевременный отказ от него”, чем
ограничивается большинство авторов, имеет третье, более необычайное и, пожалуй, более вероятное
решение, если только искусственный разум и искусственная жизнь вообще возможны. Человек,
научившийся создавать искусственный разум и искусственную жизнь, не остановится перед коренной
переделкой самого себя. Не роботы вместо людей, а новый человек вместо старого!
Человек будущего вряд ли останется, таким же “натуральным” существом, таким же теплокровным
позвоночным, каким он вышел из горнила естественного отбора. Почти наверное, он будет
искусственно развивать свой мозг и свое тело, будет по воле лепить и изменять свою физическую
оболочку. Ему по силам быть впереди любого возможного робота. Это будет биологическая революция,
и если смелые гипотезы оправдаются, она будет означать преобразование всего человеческого
существования. Быть может, далекий смысл “безумной” винеровской идеи о передаче человека по
телеграфу и есть достижение человеком перевоплощаемости? Позволим себе минуту фантазии: не
станет ли тогда человек новым могущественным космическим существом, свободным от земных
ограничений?
Есть ли абсолютная граница могущества и сложности для человека и его творений, абсолютная граница
могущества и сложности для саморазвивающихся систем вообще? Основатель кибернетики, сравнивая
человеческий мозг с “рогами последних титанотериев”, указывает нам на внутреннюю тенденцию очень
сложных систем к самораспаду, к “сумасшествию”. “Человеческий мозг, вероятно, уже слишком велик,
чтобы он мог эффективно использовать все средства, которые кажутся наличными анатомически ...”
Проблема кризиса сложности – это та же проблема борьбы порядка с хаосом, проблема сохранения
счастливых антиэнтропийных островков в бушующем море случайностей. Мы уже говорили, что даже
стремление Вселенной к асимптотической тепловой смерти, по-видимому, не устанавливает
абсолютной верхней границы для жизни таких островков. Можно ли заключить отсюда, что не
существует и абсолютной верхней границы сложности систем? Система в борьбе с самораспадом может
переживать кризисы сложности, но выбираться из них и достигать высших уровней сложности. В
частности, дефекты мозга не являются неустранимыми, коль скоро допускается возможность
преобразования человеком своей физической природы. Впрочем, это вопросы науки будущего, на
которые она сумеет ответить лучше нас.
* * *
Мы возвращаемся к книге. В предыдущем обзоре были высказаны некоторые мысли по поводу ее
содержания и значения. Сложность [c.27] предмета очевидна, и наши оценки нельзя считать ни
полными, ни окончательными. Программа, изложенная в винеровской книге, завоевала признание и
оказала уже немалое воздействие на мировую науку, но в ней далеко не все раскрыто и истолковано;
кибернетике еще предстоит найти свои строгие, классические формы. Знаменитое сочинение Винера
нуждается во внимательном, критическом прочтении. Критика и оценка этой книги – дело специалистов
многих профилей, представителей многих наук; нужна здесь и острая мысль философа. Итогом будут
новые книги, которые откроют нам новые горизонты.
Несколько слов о переводе. Сложность и своеобразие книги делают последнюю задачу отнюдь не
тривиальной. При первом русском переводе пришлось столкнуться с большими трудностями. Для
настоящего издания текст перевода заново отредактирован и по возможности исправлен с учетом
поправок автора во втором английском издании
. К сожалению, и второе английское издание в этом
отношении оставляет желать лучшего. По существу, книга нуждается в специальных комментариях,
которыми она когда-нибудь непременно обрастет. Нами увеличено также число приложений:
помещенные в них материалы позволяют полнее судить о взглядах автора.
Заключая свое предисловие, я хотел бы напомнить мудрые слова шекспировского Гамлета: “И в небе, и
в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио”. Не таков ли окончательный урок
кибернетики?
